Вечная весна в одиночной камере (с)
Чем дальше в лес, тем толще партизаны. В смысле - раньше я была не уверена в том, что закончу очередной фик, а теперь не уверена даже в том, что продолжу. 
И тем не менее - пусть будет.
Название: пока нету.
Пейринг, персонажи: Валентин/Альберто (простите, Рып!), ОЖП (куда же я без ОЖП), Арно (и без него никуда).
Обоснуй: в бессознанке. Покидайтесь, плз, тапками, если кто заметит какие-то лажи! Пока ещё не поздно поправить...
В качестве эпиграфа - песня Quemarse Los Pies — Ana Belen: music.yandex.ru/track/831312/album/93221.
Статус: заморожено.
Читать дальше
Пролог
Талигойский флот возвращался на Марикьяру.
Если ветер не переменится, уже совсем скоро они войдут в Астраповы врата, а оттуда до родного острова, где с невысоких прибрежных скал к морю спускаются городки, издалека похожие на яркие ласточкины гнёзда, - рукой подать.
И всё бы хорошо, кабы не одна неприятность. Которая как раз вышла на палубу - не иначе, полюбоваться подведомственной стихией.
- Добрый день, маркиз.
- Добрый день... полковник.
- Война закончилась.
- Но мы всё же находимся на военном судне, - было в однокорытнике что-то такое, что заставляло цепляться к словам.
- Как вам будет угодно... теньент.
Ах, это он пытался быть вежливым и не напоминать о разнице в чинах? Альберто стало смешно.
- Перед морем все равны.
- Даже те, кто умеет плавать, с теми, кто не умеет? - светлые холодные глаза, словно вобрав цвет воды и неба, казались голубыми.
- Если берега не видно - безусловно.
- В любом случае возможны варианты.
Берто внезапно захотелось выбросить сухопутную крысу, по недоразумению считающуюся Повелителем волн, за борт и посмотреть, что за варианты спасения он найдёт. Но, увы, этого не поняли бы слишком многие - от Алвы до Арно: даже младший Савиньяк, с которым они переписывались с момента окончания Лаик и наконец встретились минувшей весной, сменил гнев на милость и "двуличную тварь" на "Валентина".
Лучше бы отец предложил руку Оливии Оленю, а не Спруту! Но, увы, ценного мнения наследника не спросили. Как и самой невесты. Впрочем, ничего ещё не решено. Лив всего шестнадцать, в последний раз Альберто видел её перед отплытием в Фельп, обернувшийся визитом в Хексберг, почти два года назад. Тогда сестра обещала стать настоящей красавицей и, надо полагать, обещание своё сдержала. Конечно, без её согласия свадьбы не будет, но в шестнадцать лет бал правят чувства, а не разум, а Придд вполне способен поразить воображение девчонки.
Нужно будет рассказать ей о мрачных замках, где зябко даже летом, о суровой зиме и долгой, дождливой и серой осени, о быстрой весне, когда лихорадочно и торопливо распускаются неяркие северные цветы - успеть бы!
Вряд ли это поможет, конечно: судя по всему, Леона вполне счастлива в Ноймаринен, хотя сам Альберто не представлял, как можно на всю жизнь похоронить себя в снегах. К тому же Людвиг - не Валентин.
Салина покосился на собеседника и отчасти предмет своих размышлений. Тот спокойно смотрел на море, не предпринимая попыток поддержать угасший разговор. По его лицу, как всегда, было не прочесть ровным счётом ничего.
Если что-то с гипотетическим будущим родственником и получается хорошо, - про себя усмехнулся Берто, - так это молчать.
Придд вернулся в каюту, зажёг свечи. Путешествие по морю, мысль о котором казалась настолько притягательной, что он считал дни до отплытия, в действительности выходило довольно скучным. Какое-то разнообразие внёс заход в Фукиан за водой и провиантом; на узких улочках портового городка превосходно чувствовали себя любители лёгкой наживы, и нескольким из них настолько изменило чутьё, что они решились завладеть кошельком хорошо одетого юноши, путешествующего в сопровождении здорового охранника. Нападающим не повезло: двое из них отделались колотыми ранами в плечо и ногу, а третий, опрометчиво подошедший к Тобиасу на расстояние вытянутой руки, остался лежать на булыжной мостовой с неестественно вывернутой шеей.
Остаток прогулки прошёл благополучно; впрочем, Валентин не стал больше испытывать судьбу и свернул к причалам. И так, будь здесь Гирке, герцогу и сюзерену вряд ли удалось избежать краткой, но ёмкой лекции об излишнем риске, мальчишестве и прочих неподобающих вещах. Но выздоровевший Август остался в Васспарде - дела провинции, напрямую затронутой войной, оставляли желать лучшего, и кому-то нужно было приводить в порядок хозяйство.
Валентин и сам, по-хорошему, должен был сейчас быть дома. В конце концов, невест предостаточно и в северных землях, кроме того, род могут продолжить Клаус или Питер. Но если кто-то в состоянии вдохнуть жизнь в навеки застывший памятником собственному величию древний замок, так это весёлая южанка. Поэтому он принял предложение Диего Салины - и ювелиры Хексберг успели изготовить пару обручальных браслетов с аметистами и аквамаринами.
Кроме того, если Оливия похожа на сестру и брата...
Леону он видел только мельком, но её смех, колокольчиком звеневший в промёрзшем и замершем в ожидании плохих вестей Ноймаринен, помогал верить в благополучный исход - вопреки всему. Альберто он знал несколько ближе. В Лаик человеку, успевшему ознакомиться с большинством изучаемых наук по меньшей мере не хуже, чем менторы, делать было особенно нечего, оставалось наблюдать за однокорытниками. Не все выводы, к которым Валентин тогда пришёл, подтвердились жизнью. Он долго не мог простить себе ошибки в отношении Окделла - в "загоне" тот казался звёзд с неба не хватающим, честным, наивным и даже где-то трогательным в своей наивности провинциалом. Стоило вернуться в Олларию не побеждённым, а победителем - и куда всё делось?
Берто производил впечатление орешка покрепче, из тех, кто, несмотря на юный возраст и южную эмоциональность, не склонен к скоропалительным решениям и действиям. К тому же... один эпизод из лаикской жизни до сих пор не давал Валентину покоя.
Нет, он не врал Ариго, Райнштайнеру, Арно и Катершванцам о своих ночных вылазках. Просто кое о чём умолчал. Крохотная деталь, не заслуживающая внимания, - в первый раз, возвращаясь в свою комнату-келью по тёмному коридору, он ошибся дверью.
Альберто читал при свете свечи. Конечно, выносить книги из библиотеки было нельзя - теоретически. Практически же это было сделать до смешного просто. Ну, на его взгляд. В конце концов, ночью "Хроника капитана Сангре" точно никому не нужна, а утром томик вернётся на полку. В крайнем случае - следующим утром.
Он так увлёкся, что не сразу заметил, как тихонько скрипнула дверь. А заметив, поднял глаза... и встретился взглядом с однокорытником.
- Унар Валентин? - вопрос вышел дурацким. Нет, Леворукий со всеми его кошками!
- Унар Альберто. Прошу прощения за беспокойство, - непонятно извинился тот и бесшумно выскользнул в коридор. Дверь снова захлопнулась снаружи.
Интересные дела здесь творятся!
Холодный, замкнутый и серьёзный Придд не был похож на человека, на досуге развлекающегося разрисовыванием портретов и стен, но, по логике вещей, у кого ключи - тот и граф Медуза, так? К тому же, чтобы отвести от себя подозрения, притвориться можно каким угодно.
Берто доставляла определённое удовольствие мысль о том, что он один из всех унаров знает, кто прячется под маской таинственного графа. До тех пор пока дело не зашло слишком далеко - а Валентин промолчал.
В Старой галерее он хотел было рассказать товарищам о ночном визите, но почему-то не рассказал. Раздражение на Спрута казалось чем-то, принадлежащим только ему одному, чем-то слишком... интимным. Как будто тот обманул лично его, Альберто Салины, доверие. Хотя ни о каком доверии речи не шло, конечно же.
А потом было явление Сузы-Музы в камине. А ещё потом - год назад - письмо Арно, проливающее свет на некоторые детали биографии лаикского шутника. Вернее, шутников.
Впрочем, какое это имеет значение сейчас?
Ничего нет глупее, чем тащить в будущее груз даже не обид, а просто недопонимания из прошлого.
Незанятые матросы выстроились вдоль левого борта - впереди показалась бухта Алвасете. Посмотреть действительно было на что, и Берто, легко сбежав по лестнице, постучался в каюту Придда.
Тот, конечно же, читал. Ну правильно, что ещё можно делать на корабле?
- Герцог...
- Вы хотели сказать "полковник"?
- Неважно. Думаю, вам стоит подняться на палубу.
Валентин изогнул бровь, но ничего не сказал и вслед за однокорытником вышел наверх.
- Красиво.
- Да. Возьмите, - Альберто протянул ему свою зрительную трубу.
- Благодарю. Насколько я понимаю, в Алвасете мы не остановимся?
- Незачем. При попутном ветре - а он сейчас таков, и причин для перемены погоды я не вижу, - отсюда до Марикьяры около суток.
Грохнуло - флагман талигойского флота приветствовал форт святого Сантьяго, находящийся на западной оконечности подковообразной бухты. Минутой позже к нему присоединилась святая Эулалия с восточного берега.
- Салина? - пробегавший мимо моряк хотел что-то сказать, но его слова заглушил ответный салют "Франциска". На несколько секунд у всех заложило уши.
- Что?
- Вас искал альмиранте!
- Простите, - заставлять ждать Альмейду - себе дороже, и Берто припустил со всех ног.
Валентин ещё раз, на прощание, взглянул в зрительную трубу. Белый город раскинулся на зелёно-алых холмах вокруг бухты, уступами поднимаясь к замку, отнюдь не выглядевшему старым, хотя, по идее, лет ему должно быть не меньше, чем Васспарду. Впрочем, хозяева богатейшей и почти независимой провинции могут себе позволить перестраивать жилище хоть каждый год...
Алвасете остался позади, и он снова вернулся в свою каюту. На корабле кипела жизнь, не очень понятная человеку, знакомому с морским делом только по книгам, жизнь, в которой ему места не было. Ощущение казалось странным и непривычным. Вернее, давно забытым. На войне скучать некогда, ты или выкладываешься до конца, или... нет, второго варианта Валентин не представлял. По крайней мере в своём исполнении. Но война закончилась, напряжение всех сил и нервов отпустило, оставив внутри сосущую пустоту, требующую заполнения - хоть чем-то.
Хотя бы мыслями о людях, с которыми свела судьба. Как в Лаик. Впрочем, офицеры не спешили искать общества герцога Придда, и он их понимал. Марикьяре были, как правило, довольно шумными и очень весёлыми, а он так и не научился смеяться. Не изображать дежурную улыбку, а действительно искренне - и открыто - радоваться каждому новому дню, солнцу, во всей красе выползающему из-за горизонта, ясному небу и ветру, надувающему паруса и оставляющему на губах солёный привкус.
Возможно, именно из-за этого Альберто иногда злился - наверняка не таким он представлял себе жениха сестры. Эмоции Салины читались не настолько явно, как Савиньяка, но всё же читались. Впрочем, островитянин и брать себя в руки умел несколько результативнее.
К вечеру Валентин подумал, что, какое бы дело ни придумал Альмейда своему порученцу, оно могло восемь раз завершиться, и отправился искать Берто. Зрительная труба - не такая уж ценность, тем не менее её следовало вернуть владельцу.
- В кают-компании, - подсказал первый же матрос и махнул рукой в сторону фок-мачты. Придд прошёл в указанном направлении и спустился по лестнице вниз.
Дверь в довольно большую по корабельным меркам комнату оказалась приоткрыта, оттуда доносились звуки гитары. Марикьяре не хуже кэналлийцев владели этим инструментом, да и спеть что-нибудь пронзительное мог любой самый суровый капитан. Однако голос явно принадлежал молодому человеку.
Валентин проскользнул внутрь. Народу у застеленного вишнёвым бархатом стола собралось довольно много, и он не сразу разглядел исполнителя за головами и спинами моряков.
Пел Альберто. В список языков, которые покойный герцог Вальтер считал обязательными к изучению для своих сыновей, кэналлийский не входил, а пара десятков слов, мельком услышанных в Олларии и здесь, на корабле, мало помогали вникнуть в суть песни. Возможно, это и к лучшему - можно было закрыть глаза и представить что угодно, но закрывать глаза не хотелось. Хотелось ловить колеблющиеся полосы света на корпусе гитары и смуглых руках, смотреть, как двойной тенью перечёркивает лицо упавшая прядь чёрных волос и чуть дрожат прикрытые веки.
Глава 1.
1 год К.В., 3-4 Летних Ветров
Марикьяра приветствовала их чаячьим хором над гаванью, опять же пушечным салютом и суматохой встречи. Похоже, всё население Санта-Марина-Эспозито - городка, растянувшегося вдоль побережья громадного залива, способного вместить добрую сотню кораблей, - высыпало на улицы.
- Идёмте, герцог, - Салина уверенно прокладывал путь сквозь бурлящую толпу. - Нас тоже встречают, но не здесь.
Светлые в основном двухэтажные домики, издалека казавшиеся игрушечными, стены и изгороди, увитые бугенвиллией, тёплый воздух, напоённый ароматами моря, цветов и мирта...
"Я дома, - билось в груди. - Наконец-то дома".
Вчера Альмейда заявил, что он свободен на месяц. На целый месяц! За это время можно рехнуться со скуки. Вот только заскучать ему, к счастью, вряд ли дадут - Арно, отправившийся в Савиньяк на три недели раньше, наверняка уже успел добраться до цели и по уши наесться тихой семейной жизнью. Друг обещал приехать как только сможет, и пусть это случится поскорее...
Эскорт с десятком лошадей ждал их на площади перед старой церковью. Сначала Берто не поверил своим глазам.
- Лучано?
- Дор Салина, - молочный брат пытался казаться серьёзным и важным; выходило не очень. - Герцог Придд. Счастлив от имени доры Бланки приветствовать вас на земле Марикьяры.
- Благодарю, - церемонно склонил голову Валентин, не обращая внимания на неуставное выражение лица свежеиспечённого капитана гарнизона - и когда успел, паршивец?
"Лиловые" сопровождающие, не дожидаясь команды, взлетели на коней вслед за Спрутом, и Альберто последовал их примеру.
Пара часов скачки по прибрежным холмам - и, освещённый склоняющимся к закату солнцем, перед ними возник замок. Ну, не то чтобы замок... побывав на севере, Салина понял, какими должны быть настоящие замки - построенные для обороны, а не для жизни, но родной всё равно нравился ему больше.
Мать с сестрой не вытерпели - вышли на лестницу. Оливия в чёрно-белом платье с вышивкой, с низко уложенными тяжёлыми косами, была ослепительна. И смотрела она не на брата, а на предполагаемого жениха. Ну конечно.
- Матушка, - Берто прикоснулся губами к тыльной стороне ладони доры Бланки. - Позвольте представить вам герцога Придда.
- Счастлив познакомиться с вами, дора, - Валентин повторил его жест и повернулся к Оливии. - И с вами, дорита.
Да уж, конечно, счастлив он!
И без того немаленькие глаза сестры казались огромными, пальцы протянутой руки чуть дрожали.
- Лив! - Салина бесцеремонно сграбастал девушку в объятия и еле слышно прошептал на ухо: - Не волнуйся, если что, я вызову его на дуэль и убью.
- Альберто, вы ведёте себя неподобающе. Простите, герцог, прыжки по реям не улучшают манер. Но вы, наверное, устали с дороги. Бернардо проводит вас в ваши комнаты.
Мать всегда придавала излишнее значение манерам. Они со Спрутом наверняка найдут общий язык... и, если Арно не поторопится, таки испортят ему отпуск.
На пороге дома Берто обернулся. Оливия по-прежнему смотрела на Валентина.
И это злило.
Сад замка был очень живописен, но вопиюще нерегулярен. Иными словами, попросту запущен - с точки зрения континентального садово-паркового искусства. Архитектор, создававший сады Тарники, упал бы в обморок от неподстриженных кустов, ветви которых преграждали путь, тропинок, теряющихся в траве, и разнокалиберных крохотных фонтанчиков на каждом шагу.
Впрочем, последнее обуславливалось здешней жарой - Валентин с самого утра всерьёз размышлял о том, чтобы отказаться от колета и остаться в одной рубашке, как Альберто. Но Альберто был здесь своим, а насколько прилично гостю ходить, по сути, в одном белье?
- О чём вы задумались, герцог? - Оливия наклонилась над ближайшим фонтаном и поймала губами тонкую струйку воды.
Она больше не выглядела испуганной, как в момент знакомства: уверившись в том, что гипотетический жених - это вовсе не страшно, что он такой же человек, как и все остальные, девушка оказалась очень живой. Именно то, что нужно Васспарду...
Или ему?
- О несоответствии климата и этикета.
Оливия на пару секунд задумалась, склонив голову и прикусив губу, - видимо, пытаясь понять, что имеется в виду, - потом расхохоталась.
- Создатель! А я думала, почему вы даже не расстегнётесь... Это мы здесь привычные, и то иногда бывает тяжело. Снимайте этот ваш ужас, все поймут.
Валентин избавился от колета и сразу же почувствовал, насколько легче стало дышать. Ещё бы окунуться куда-нибудь, и желательно целиком. Вчера так жарко не было... впрочем, они и приехали только к вечеру.
- Идёмте в тень, - Оливия нырнула под сомнительную защиту разлапистого куста, покрытого мелкими белыми цветочками. Там оказалась скамейка. - Расскажите про ваши края. Берто вчера вечером меня пугал...
Рассказ вышел недолгим: минут через пять прибежал Альберто - с возмущённым видом и рукой на эфесе шпаги. Увидев их, спокойно сидящих на скамейке, он резко затормозил, словно наткнувшись на невидимое препятствие.
Валентину стало смешно. С верхнего этажа сад неплохо просматривался, и картина, представшая перед взором внимательного наблюдателя, - герцог Придд раздевается, после чего следует за потенциальной невестой в кусты, - в принципе, могла быть истолкована определённым образом. При желании.
- Чему обязаны, маркиз? - светски поинтересовался он.
- Хотел пригласить вас пофехтовать, - нашёлся Салина. - Но, вижу, вы заняты...
Врал он неплохо, и даже при дворе его величества Альдо Первого, возможно, смог бы кого-нибудь обмануть. Например, Окделла.
- Пофехтовать? В полдень? - голос Оливии звенел от возмущения. Похоже, девочка тоже всё поняла. Не только красива, но и умна - редкое сочетание. И это в шестнадцать лет! - Берто, ты как-то странно себя ведёшь. Что не так?
Да понятно что - банальная ревность. Ты возвращаешься домой после долгого отсутствия, а любимая сестра больше внимания уделяет другому. Хотя вчера вечером они, судя по всему, успели поговорить...
- Всё в порядке, - окончательно взял себя в руки Альберто. - Извините, что помешал.
- Похоже, ты просто не хочешь, чтобы я выходила замуж. Так вот, если герцог не передумал, я выйду за него, - гордо подняв голову, Оливия вышла на свет - в солнечный полуденный ад.
Стук получился правильным - не слишком тихим и не слишком громким.
- Одну минуту, - раздалось из-за двери.
Валентин обманул - открыл секунд через десять. Выглядел он довольно встрёпанным - по сравнению со своей обычной прилизанностью. Как на корабле, но там постоянный ветер, а здесь...
Рубашку, что ли, второпях надевал? Эк его допекло.
- Герцог, будете "Кровь"?
- Вашу?
- "Дурную", - Берто продемонстрировал бутылку.
- В такую погоду?
- Хорошее вино не помешает в любую погоду.
Придд молча посторонился, пропуская его в комнату, и таки пригладил волосы. Задёрнутые тонкие шторы уныло обвисли. Ни ветерка.
Салина разлил вино по бокалам.
- Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома, - в кувшине алатского хрусталя, стоящем на столе, ещё оставалась вода, чуть меньше половины, но для начала и этого хватит.
Реакция у Валентина оказалась неплохой, даже можно сказать, хорошей, но на стороне Альберто была внезапность и положение стоя, что и определило тактическое преимущество.
- Маркиз! - в светлых глазах мелькнули опасные искры.
- Вам лучше?
Опустившись обратно в печально хлюпнувшее кресло, Придд прислушался к своим ощущениям.
- Немного.
- Конечно, можно принять не столь радикальные меры, - попробовав "Кровь", Салина блаженно зажмурился - год он выбрал удачный. - Например, намочить рубашку, выжать и надеть обратно. И, пока не высохнет, чувствовать себя в Рассветных садах...
- А не в Закатном пламени?
- На самом деле сегодня жарко даже по меркам этих мест.
- И поэтому вы ощутили настоятельную потребность в тренировке? Чтобы стало ещё жарче?
- Герцог, вы можете понять, что значит - волноваться за сестру?
- Могу, - серьёзно кивнул Валентин, поставив на стол пустой бокал. - Но неужели вы подумали, что мы... поведём себя недостойно?
- А Леворукий вас знает. Вы ей нравитесь.
- Она мне тоже.
Глоток отчего-то показался горьким. Впрочем, с "Дурной кровью" это случается.
Всё же хорошо, гораздо лучше, чем могло бы быть. Нет, Берто не верил, что отец выбрал бы для Оливии кого-нибудь... "старого, толстого, лысого", как в одной смешной песенке про неверную жену. Но и между молодыми-красивыми симпатия возникает далеко не всегда, а тут поди ж ты.
И всё равно мысль о Лив и Валентине - и ещё, не приведи Создатель, в постели - вызывала нечто похожее на досаду.
- Приглашённые съедутся через пару дней, - ни к тому ни к сему сказал он. - Кучка дальних, но близко живущих родственников и прочие непричастные, но желающие праздника.
- Не понимаю, зачем, но раз традиция, пусть съезжаются, - пожал плечами Придд, даже с мокрыми волосами, в рубашке, прилипшей к телу, умудрявшийся вести себя словно на королевском приёме и при всех регалиях. - Кстати, возвращаясь к вопросу о мерах против жары. Насколько я понимаю, море здесь рядом?
Парк, начинавшийся у заднего фасада замка, был ещё более запущен - до такой степени, что местами переходил в почти-лес, где вперемешку росли апельсины, кипарисы, гранаты, можжевельник и ещё несколько незнакомых Валентину деревьев. Вьющаяся между ними тропинка чуть заметно уходила вниз, пока не вывела к довольно крутому обрыву. Море шипело и облизывало гладкие валуны под ногами - на расстоянии около пары десятков бье.
- Осторожнее, - через плечо бросил Альберто, спускаясь между камней.
Предупреждение было излишним - неосторожно здесь спуститься получилось бы разве что кувырком. Щебень сыпался из-под ног, падая в набегающие на берег волны; впрочем, при должной внимательности добраться до воды удалось без особого труда.
Салина уже снял рубашку. Блестящие чёрные волосы рассыпались по плечам, под смуглой кожей перекатывались мускулы. Лицо, шея и руки ниже локтей загорели сильнее, до оттенка светлой бронзы, но это не портило открывшейся картины, даже наоборот - маленькое несовершенство напоминало, что перед тобой живой человек, а не аллегория красоты.
С трудом отведя взгляд, Валентин тоже разделся и, скрывая смущение, постарался побыстрее зайти в море. Поспешность вышла боком: под водой камни тоже имели место быть.
- Герцог... - севшим голосом произнёс Альберто.
Проклятье! Он так старался об этом забыть, что действительно забыл.
- Маркиз, я был бы вам весьма благодарен, если бы вы обошлись без вопросов.
- Ладно, - согласился Салина.
Вот же хорошее зрение у некоторых. Валентин окунулся, смывая с себя воспоминание о тошнотворном запахе горелого мяса и... нет, он не будет сейчас об этом думать. Мать хотела, чтобы он был жив и счастлив, и её желание нужно исполнить. Во что бы то ни стало.
Обернувшись, он понял, что отплыл уже довольно далеко от берега; черноволосая голова маячила позади. Не ожидал, наверное, что сухопутная крыса умеет плавать, причём довольно хорошо. В Придде много рек и озёр...
Идея маленькой мести за обливание водой пришла в голову внезапно. Дурацкая, совершенно детская... но почему бы и нет?
Валентин задержал дыхание и нырнул, стараясь не напороться на камни. Вода была чистой и прозрачной, зелёноватой, словно аквамарины. Интересно, почему снаружи и изнутри море выглядит по-разному?
К чести Альберто, он не заорал, когда нечто потянуло его вниз, ко дну. И даже почти выскользнул из захвата... почти. И только уже позже, поднявшись обратно на поверхность, выругался. По-кэналлийски, но, судя по всему, цветисто.
- Не ожидал от вас такого, - выдохнул он, наконец вспомнив талиг.
- Неожиданность нападения - половина победы, как писал Павсаний, - Валентин с трудом сохранял серьёзное выражение лица. Про Павсания марикьяре не знал. - Кстати, похоже, собирается дождь.
Туча, появившаяся на горизонте, была иссиня-чёрной. Вскоре послышался очень далёкий раскат грома.
- Плывём к берегу, - решил Берто.
Первые капли ударили по листьям, когда они выбрались наверх. Потемнело практически моментально, за спиной шумно разбилась о берег гонимая ветром волна.
- Вовремя успели, - невозмутимо констатировал Придд. Гроза принесла с собой свежий воздух, которым хотелось дышать полной грудью, не отвлекаясь ни на что иное.
Однако ещё немного - и дышать станет возможно разве что с помощью жабр.
- Идёмте под дерево.
- Зачем?
- Вы чувствуете себя чересчур сухим? - поинтересовался Альберто. Полотенца он не взял, посчитав, что в таком пекле они без надобности, но погода внесла свои коррективы, так что штаны и рубашку пришлось натягивать прямо на мокрое тело. Начавшийся дождь уравнял количество солёной и пресной воды на одежде.
- Я чувствую себя отлично, - признался Валентин, но всё же последовал за Салиной вглубь зарослей.
Раскидистый пробковый дуб стоял здесь, сколько Берто себя помнил. В детстве они с Лучано излазили его весь, вплоть до верхних, опасно гнувшихся веток. Собственно, эти ветки и были самым интересным: выпрямившись во весь рост, с них получалось посмотреть над кроной и увидеть с одной стороны - бескрайнее море, а с другой - вдалеке - красные камни замка.
Игра закончилась, когда одна из веток всё же не выдержала веса подросшего мальчишки, и молочный брат упал на землю, к счастью, отделавшись всего парой переломов.
Зато когда Альберто впервые попал на корабль, "прыгать по реям", по выражению матери, оказалось довольно легко. Реи, по крайней мере, не гнулись...
Только они успели спрятаться под дубом, как дождь разошёлся вовсю - сплошная серебристая стена, периодически освещаемая вспышками молний, надёжно отгородила их от всего остального мира. Конечно, полностью защитить от такого ливня не смогло бы никакое дерево, и всё же здесь было значительно суше, чем снаружи.
- Похоже, эпицентр грозы чуть южнее, - заявил Придд, прислушиваясь к громовым раскатам.
- Похоже на то, - Берто устроился на одном из корней, торчащих из земли. - Присаживайтесь, герцог.
- Благодарю вас, - сел. Интересно, эти церемонии у него - всерьёз или в шутку? Не поймёшь...
Очередная струйка стекла сверху - прямо на и без того мокрую каштановую макушку. Валентин забавно замотал головой, стёр со лба потёкшие капли. Салина хихикнул, но тут же получил свою порцию - прямо за шиворот. На этот раз звук, похожий на смешок, издал точно не он. Впрочем, после сегодняшнего купания вряд ли стоило ещё чему-то удивляться.
Альберто исподтишка разглядывал спутника. Странно, Придд сам по себе - без связки с Оливией - больше не раздражал. И даже... будил воображение. Ниточка, протянувшаяся между ними ещё в Лаик, натянулась и звенела, как струна.
А может быть, дело вовсе не в сестре?
От этой мысли Берто стало... не то чтобы страшно, но как-то неуютно, словно в открытом море без компаса, и он невольно отодвинулся от Валентина. Тот взглянул искоса, но ничего не сказал.
Дождь стих так же быстро, как начался. Гроза уходила на запад, к Кэналлоа.
Глава 2.
1 год К.В., 8-9 Летних Ветров
Оливия оделась в лиловое и выглядела великолепно. Впрочем, ей шёл любой цвет - с такой яркой внешностью можно прекрасно выглядеть даже в сером.
Валентин ненавидел серый цвет. Фальшивый эсператистский траур и выстывшая зимняя столица... почему об этом вспомнилось сейчас, на собственной помолвке?
Южане умели веселиться и пользовались любым предлогом, чтобы праздновать больше и чаще. В Олларии, Придде или Бергмарк Лив надела бы браслет невесты в узком семейном кругу. И никаких многолюдных сборищ, никакого вина рекой, никаких витиеватых речей, от которых сводит скулы, а надо отвечать, не путая имена гостей. Хорошо хоть титулам здесь значения не придавалось - дор, дора и дорита.
Немного легче.
Нет, по части умения не ударить в грязь лицом ни при каких обстоятельствах Валентин мог дать фору любому дворцовому церемониймейстеру, и этот вечер не стал исключением. Но отчего-то было невесело.
Может быть, оттого, что Альберто, ограничившись официальным поздравлением, больше ни разу так и не взглянул в сторону жениха с невестой? После той грозы он перестал искать общества герцога Придда и вообще избегал контактов, как мог. Молча, без объяснений...
Поманил призраком дружбы или хотя бы не-одиночества - и передумал.
Обида не входила в число чувств, одобряемых Валентином, тем более в себе, но всё же грызла изнутри, и справиться с нею не было никакой возможности. Разве что не показывать.
Как обычно. Как всегда.
- Спокойной ночи, герцог.
- Спокойной ночи, - он поцеловал руку, на запястье которой пару часов назад застегнул браслет с аметистами. И действительно, некоторые гости трезвыми уже не выглядели, а вскоре и вовсе будут являть собой зрелище, неподходящее для молодых девушек.
Чуть сжав на прощание его пальцы своими, горячими, Оливия вслед за матерью проследовала к выходу из зала. К Валентину тут же подсел разряженный дор (Ренци - подсказала верная память), желавший подробностей марагонской кампании и громко страдавший, что его брат ушёл на флот, тем самым не оставив ему выбора, кроме как управлять владениями. Дор желал подвигов и рвался в бой, но при этом опасался доверить хозяйство управляющему.
Придд хотел поинтересоваться, зачем нужны такие управляющие, но сдержался. Это не его дело, к тому же Ренци было глубоко за сорок, и он обладал приличным животом, что вряд ли уместно на корабле, по крайней мере не среди старшего командного состава.
И молодой женой...
Которая как раз в этот момент, - краем глаза заметил Валентин, - приняла бокал с вином из рук Альберто, при этом пальцы обоих задержались на хрустальной ножке значительно дольше, нежели позволяли правила приличия.
Сославшись на духоту и необходимость подышать свежим воздухом, Придд сбежал на открытую галерею, соединявшую крылья замка на уровне второго этажа. Его расчёт на то, что Ренци не захочет отходить далеко от источника живительной влаги, оказался верен.
И, может быть, лишившись собеседника, дор уделит внимание поведению супруги...
- Помолвка всегда пробуждает сентиментальные чувства, - улыбнулась Кьяра, пригубив вино. - Сразу вспоминаешь свою. Кажется, вы на ней были. Или нет? Я слишком волновалась, чтобы запомнить всех гостей. Простите.
- Я вас прекрасно понимаю, - заверил Берто. - Четыре года назад, конец месяца Летних Молний?
- Да. Вы не забыли?
Ещё бы он забыл последний праздник, на котором довелось присутствовать перед отъездом в Лаик! И хорошенькую дочь какого-то мелкопоместного дворянчика, которую выдавали за немолодого и некрасивого, но зато богатого соседа.
Оливии явно повезло больше. Потянувшись за кувшином, Салина окинул взглядом залу. Валентин куда-то подевался - только что разговаривал с Ренци, и вот его уже нет. Спать, что ли, пошёл? С него бы сталось.
Сам муж Кьяры по-прежнему не обращал на них внимания. Тем лучше. Дора явно была не против... небольшого приключения, и Альберто не собирался её разочаровывать.
Он передвинул ногу так, чтобы прикоснуться коленом к колену соседки. Та приняла игру - бок атласной туфельки погладил его лодыжку.
- Выходить вместе будет крайне неосторожно, - тихо произнёс Берто, думая, где можно было бы уединиться. В душную комнату идти не хотелось. Сад? Скамейки - это, конечно, хорошо... для того чтобы на них сидеть.
- Мой муж вряд ли что-нибудь заметит, - мурлыкнула Кьяра. - Похоже, он оседлал любимого конька... вояка-теоретик.
- Не заметит он - заметят другие, - Ренци действительно с жаром объяснял что-то очередному собеседнику, рисуя схемы в лужице пролитого вина. - Давайте так - я уйду первым и буду вас ждать на лестничной площадке второго этажа, там дверь на галерею.
- Договорились.
Альберто выскользнул из залы, поднялся на второй этаж, заглянул в дверь. Темно и тихо. Кроме доносящихся снизу голосов и шелеста листьев, не было слышно ничего.
Удачное место: гостевые спальни - в другом крыле, сюда вряд ли кого занесёт. И удачная идея одного из садовников - превратить скучную крышу в кусочек сада. Всего лишь установить вазоны с землёй, навести арочные перекрытия между баллюстрадами - и весной бугенвиллия заплетёт всё сама. Конечно, днём снизу видно, что на галерее кто-то есть. Днём - но не ночью.
Кьяра задерживалась, и мысли Берто вернулись к тому, к чему неизбежно возвращались последние несколько дней. То есть к Придду. Вернее, ко сну, который он увидел в ночь после их посиделок под дубом.
Нет, конечно, ему и раньше иногда снились сны, которые сложно назвать хоть сколько-нибудь невинными, но не с участием же однокорытника. И жениха сестры - об этом тоже не стоило забывать. Не говоря уже о несомненной принадлежности того к мужскому полу.
Хоть проси политического убежища в Гайифе! А впрочем, из-за одного сна не стоит. Вот только непристойные картинки всплывали в памяти каждый раз, когда он видел Валентина. Приходилось обходить Спрута по широкой дуге - во избежание...
Во избежание чего, Альберто не знал. Но заранее не ожидал ничего хорошего.
Послышались тихие шаги и шелест шёлковых юбок. Ну наконец-то.
Небо здесь казалось ближе, чем на севере, - тёмно-синий бархат с рассыпанными по нему бриллиантами звёзд, казалось, можно потрогать рукой. Пахло тоже не так, как в Придде - даже летом. Жаль, что немного здешнего воздуха нельзя взять с собой и дышать им по утрам - в качестве лекарства от тоски и дурного настроения.
Впрочем, он привезёт с собой лучшее лекарство.
Наверное.
Сбоку - не снизу - раздались голоса и смех. Прощай, уединение и попытки понять, что же и когда пошло не так. Хотя, возможно, в темноте, за вазой и буйно разросшимися вьющимися цветами его не заметят?
Валентин затаил дыхание. Говорили по-кэналлийски. Берто! И, видимо, та дора, не обременённая верностью мужу. Пройдут мимо или нет?
Не прошли - остановились у баллюстрады чуть раньше, на расстоянии нескольких бье. Их разделяла только плотная завеса из листьев. Звук поцелуя прервал размышления о том, каким образом уместнее обозначить своё присутствие, - теперь это было невозможно.
В ситуацию нелепее герцог Придд ещё, пожалуй, не попадал.
Поцелуи, прерывистый шёпот, тихий грудной смех, шорох ткани... воображение послушно дорисовало, что воспоследует дальше, и Валентин почувствовал, что краснеет.
Он глубоко вздохнул, пытаясь унять волнение... и внезапно закашлялся.
Девица ахнула, Альберто выругался, послышался удаляющийся топот лёгких ножек, и из-за зелени появился Салина в полурасстёгнутой рубашке.
- Ах, это вы, герцог. К сожалению, в Лаик не учили, что благородные люди не подслушивают...
- Разумеется. Они соблазняют чужих жён.
- Мне собирается читать мораль человек, служивший узурпатору?
Валентин закусил губу. Можно сколько угодно биться головой об стену, доказывая - не словами, делами, - всё равно найдутся те, кто раз за разом будут вытаскивать на свет "тёмное" пятно твоей биографии.
Интересно, а что бы сделал на его месте сам Берто? Возможно, он об этом спросит. Когда-нибудь потом.
- Маркиз, успокойтесь. Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, что будет, если мы сейчас договоримся до поединка?
- А что будет? - изогнул бровь Салина. - Оливия расстроится? Ничего, отец найдёт ей другого жениха.
- Но не другого брата.
- Вы слишком самоуверенны, герцог.
- Не более, чем вы.
Проклятье, на что он злится? Разве что сбежавшая дама была не просто мимолётной интрижкой, а долго и безуспешно осаждаемой крепостью, наконец открывшей ворота, - и тут такой конфуз.
От этой мысли стало совсем тошно.
- Итак, завтра на рассвете? Или вы предпочитаете отправиться в Закат на закате?
- Нет, - Придд покачал головой. - Я не буду с вами драться.
- Извольте объясниться.
- Не вижу достойной причины.
- Что ж, с удовольствием вам эту причину предоставлю. Герцог, вы...
Договорить Альберто не успел - шагнув вперёд, Валентин прижался к его губам. Не думая целовать, просто - заставить замолчать, но, видимо, тому, что просто, между ними не было места.
И когда марикьяре ответил на поцелуй, все "не так" испарились в момент; кажется, даже с еле слышным хлопком.
Чем-то похожим на щелчок застёгивающегося обручального браслета.
Берто открыл глаза, когда в окна уже вовсю светило солнце. Хорошо, что Спрут отказался от поединка: проспать дуэль - это всё равно что...
Всё равно что заняться гайифской любовью. Хотя именно это они вчера и сделали. То есть почти сделали. Валентин, как и полагается скользкой твари, ретировался в последний момент, несмотря на то что возбуждение с его стороны, причём совершенно очевидное, тоже имело место...
Салина дёрнул за шнурок, и через некоторое время в комнату вошёл слуга с тазиком для умывания. Вода была отвратительно тёплой.
Разум подсказывал, что всё к лучшему - произошедшее можно списать на закончившуюся ничем встречу с дамой, на дурацкие сны, на вспышку злости, порождённую идиотизмом ситуации... только что делать с нежностью, своей, чужой - неважно, от которой воздух становился густым и сладким, как карамель?
К тому же тело не спешило соглашаться с доводами рассудка. Альберто велел принести ещё воды, теперь уже холодной, и, вдоволь наплескавшись, спустился в столовую. Где столкнулся - ну конечно же, - с Приддом, поглощавшим шадди.
- Доброе утро, маркиз.
- Доброе утро, герцог. Как спалось?
- Благодарю, хорошо, - солнечные лучи безжалостно высветили незаметные при ином, не столь интенсивном, освещении круги под глазами. Таки плохо спал. Или не спал вообще?
- Вежливость - та же ложь, только в красивой обёртке.
- Возможно, - не стал спорить Валентин. - Маркиз, я хотел бы принести вам свои извинения.
- Не утруждайтесь, я и сам понял, что вы оказались там случайно и не имели дурных намерений.
- Не за это.
- За что же? - горечь шадди разогнала оставшуюся после умывания сонную одурь, но, видимо, не до конца.
- За своё... дальнейшее поведение. Далёкое от достойного, - равнодушный голос и ничего не выражающий взгляд - не в глаза, в окно. - Я не имею в виду... завершение нашей встречи в галерее.
Придд, с трудом подбирающий слова, - зрелище редкое и непривычное. Впрочем, Альберто было не до зрелищ.
Значит, завершение встречи, то есть внезапный уход в момент, когда дело уже почти доведено до логического конца, - вполне достойное поведение. А всё, что к тому привело, - нет.
В принципе, правильно. Он сам только что ловил себя на таких мыслях. Ну, почти таких. Но слышать то же самое от Валентина оказалось неожиданно... обидно?
- В свою очередь, примите и мои извинения, - наконец выдавил из себя Берто. - Мы оба... участвовали в этом.
И он бы не остановился, пусть потом и возненавидел бы и себя, и любовника. Лучше жалеть о том, что сделано.
Судя по всему, Придд придерживался другого мнения, поэтому только молча кивнул, по-прежнему смотря в окно.
Становившуюся тягостной атмосферу разрядило появление Лучано.
- Дор Салина, там к вам гость, - торжественно объявил молочный брат. - Назвался виконтом Сэ...
Альберто выскочил из-за стола так быстро, что опрокинул чашку - по счастью, пустую.
Приезд Арно сгладил неловкость, возникшую в результате утреннего разговора. То есть она бы всё равно возникла, даже не соберись Валентин расставить точки над ё, скорее для себя, чтобы раз и навсегда отрезать пути к отступлению от решения, и без того давшегося нелегко.
Полночи попыток прогнать воспоминания о безумии - действительно безумии, как это ещё назвать? - и полночи - они же, упрямо возвращающиеся - во сне...
Берто, похоже, остался не в восторге и от его ухода вчера, и от извинений сегодня. Возможно, здесь к гайифской любви относятся проще, а может, самому Салине всё равно, с кем и как. Не вышло с дамой - можно попробовать со следующим, кто под руку подвернётся...
- Полковник Зараза, вернитесь в наш бренный мир! - рассмеялся Арно, и Валентин, поняв, что едва не отправился дальше в одиночку, свернул на боковую дорожку вслед за другом и почти-любовником. - Да что с вами обоими такое? Я вообще-то на праздник ехал.
- На праздник ты опоздал ровно на день, - тряхнул чёрной гривой Альберто. - Но да, мы что-то захандрили.
- Мне, например, всегда поднимает настроение хорошее фехтование.
- Савиньяку только бы шпагой помахать...
- А почему бы и не помахать? Валентин, ты как?
Придд вспомнил вчерашний недовызов. А почему бы и нет, действительно?
- Только через пару часов, не раньше.
- Ах да, ты же северянин. Я, увидев тебя без колета, в первую минуту не признал. Нашим рассказать - не поверят ведь...
С Арно было удивительно легко. Кто мог подумать полтора года назад, что спор о шляпе выльется в возможность выносить общество виконта Сэ почти без напряжения и даже с удовольствием? Но жизнь в лице генерала Райнштайнера и дриксов внесла некоторые коррективы в представления Валентина о себе, и нельзя сказать, чтобы он был этому не рад.
Несколько дней назад ему показалось, что и с Альберто есть шанс наладить дружеские отношения, но...
Но.
Сквозь зелень мелькнуло алое. Цветы? Нет, платье. Оливия читала, сидя на скамейке под олеандром. При их приближении она подняла голову, и Арно застыл как громом поражённый.
Ах да, они же не успели познакомиться. Сначала Савиньяк завтракал и принимал ванну с дороги, потом наступила неизбежная в этих местах сиеста - послеполуденный отдых, когда даже здешние уроженцы, привыкшие к жаре, предпочитают не покидать своих комнат, где всё же немного прохладнее, чем на улице. К обеду виконт опоздал - отсыпался, а Оливия, не любившая сладкое, ушла раньше, чем подали десерт.
- Арно, разреши представить тебе мою сестру, - Берто, судя по всему, подумал о том же. - Лив, это мой друг, виконт Сэ.
- Приятно познакомиться, - девушка протянула руку, и Савиньяк, наконец придя в себя, поцеловал тонкие пальчики.
- Сударыня, я пока успел увидеть не так много красот вашего острова, но уверен, что сейчас вижу самое прекрасное из возможного.
Фраза получилась не то чтобы безупречной, но слушатели проявили снисхождение.
Вышивка - суровый северный замок и лиловые ветви сирени - тоже изменила Оливии, как чуть раньше книга. Буквы расплывались перед глазами, игла выскальзывала из пальцев, шёлковые нити запутывались и рвались.
Она со вздохом отложила работу и открыла дверь в коридор; его окна выходили на задний фасад. Конечно, уже вечер, но мальчишки всё равно наверняка предпочли спрятаться в тень...
И точно - площадка, по которой кружили Альберто и Валентин, находилась прямо под одним из окон второго этажа. Белокурый виконт сидел на скамейке и считал уколы.
- Три - три, - возвестил он. Оливия не заметила, кто сравнял счёт, но, судя по восклицанию "Леворукий и его кошки!", преимущество потерял брат.
Прилично ли девушке слушать такое? Прилично ли просватанной невесте заглядываться... не на жениха?
"Арно, - произнесла она про себя, пробуя имя на вкус. - Ар-но".
Словно услышав, Савиньяк взглянул наверх. Прямо на неё.
С трудом удерживаясь от детского желания отступить, спрятаться за штору, Оливия вцепилась в подоконник. В конце концов, она не сделала ничего дурного. Смотреть в окно не возбраняется даже самыми строгими правилами приличия.
К тому же отвести глаза не было никаких сил. Ни у неё, ни, судя по всему, у виконта Сэ. В ушах сладко звенело... или это просто звон шпаг?
- Проклятье! - в очередной раз выругался Альберто. - Но я вас, герцог, всё-таки тоже достал.
- Вы совершенно правы. Причём, похоже, это произошло одновременно. Четыре - четыре. Арно?
- Да, четыре - четыре, - подтвердил Савиньяк, явно не видевший, кто кого достал.
Валентин вложил шпагу в ножны и, набрав полные пригоршни воды из фонтана, плеснул в лицо. Берто не стал мелочиться и просто сунул голову в глубокую чашу; выпрямился, отфыркиваясь и выжимая волосы.
- Эй, если у вас ничья, с кем же тогда я буду фехтовать? - дошло до виконта.
Оливия не выдержала и хихикнула. Брат, подняв голову, наконец заметил её, подмигнул и... запел.
- Он пришёл из-за моря
Туда, где печаль
Растворяется в солнечном свете...
Она знала эту простенькую песенку, в переводе на талиг ставшую ещё проще.
- Он сказал: "Ваша кровь
Чересчур горяча.
Я принёс с собой северный ветер".
Слова второго куплета продолжали историю явственно от лица девушки, и Оливия подхватила:
- Я открыла, смеясь,
В дом бродягу зазвав,
Я не знала, что станет со мною
Оттого, что пойму -
Не одни лишь слова,
Но и сердце его ледяное.
У неё был неплохой голос... как и у большинства марикьярок, наверное. Когда все вокруг играют и поют, волей-неволей приходится соответствовать. Хотя бы для того, чтобы в один прекрасный момент поймать на себе неприкрыто восхищённый взгляд чёрных глаз.
- Было ясно, что нам
Не остаться вдвоём.
Он неслышно ушёл на рассвете.
Солнце снова встаёт,
Только в доме моём
День и ночь воет северный ветер...
Кусок третьей главы
Глава 3.
1 год К.В., 12 Летних Ветров
Альберто открыл дверь. Надо же, Придд собственной персоной! В лабиринтах Гальтары явно сдохла какая-нибудь Изначальная тварь.
- Чему обязан, герцог?
- Думаю, нам имеет смысл поговорить.
- О чём? - отступив, Салина кивнул на кресло. - Присаживайтесь, не стесняйтесь.
- Об Арно и Оливии.
Ну конечно. О ком же ещё?
- Почему вы не хотите поговорить непосредственно с ними? Или в отсутствие отца это должен сделать я?
- Похоже, это уже сделала дора Бланка.
- И результат вас не устроил? Будете вино? "Слёзы" или "Кровь"?
- У вас здесь филиал погреба? - Валентин осмотрел комнату. - В камине, полагаю?
- В камине только красное, но за "Слезами" могу сходить.
- Нет, не надо, "Кровь" меня вполне устраивает.
Альберто разлил вино. Странный и дурацкий разговор. Как будто он может приказать сестре даже не смотреть на посторонних мужчин. Дальше взглядов всё равно не зайдёт - Савиньяку он верил, как себе, но...
- Вам нужно уезжать.
- Простите?
- А что тут прощать? Берите Лив и... - "уматывайте к бабушке Леворукого", - отправляйтесь в Васспард. Я благословлю.
Валентин крутил в пальцах бокал.
- Боюсь, вы меня неправильно поняли.
- Иное было бы странно, - пожал плечами Берто. - Ваши... проявления крайне противоречивы.
- В чём вы видите противоречие?
- В несоответствии того, что вы хотите, тому, что можете себе позволить?
- Думаю, с проблемами подобного рода так или иначе сталкиваются многие.
- И что же?
- Всё зависит от умения сдерживать... неподобающие желания, - внешне Валентин был спокоен. Как всегда. Но рука чуть сжалась на подлокотнике кресла, и Салина накрыл её своей.
Тонкие длинные пальцы, массивный перстень с аметистом, нежная кожа на тыльной стороне ладони, изящное запястье.
- Маркиз...
- Я вас внимательно слушаю, - мурлыкнул Альберто. Пусть этот ледяной герцог говорит что угодно: если бы он действительно был всерьёз настроен не допустить контакта, отвести руку ему ничто не помешало бы.
Светлые глаза чуть потемнели. От "неподобающего желания" или от гнева? А, какая разница. Всё лучше, чем равнодушие.
- Вас не затруднит налить ещё вина?
Уловка не удалась. Вино прекрасно можно разлить и одной рукой.
Время, казалось, застыло: Валентин сидел, откинувшись на спинку кресла, полуприкрыв веки; одинокий луч уже почти вечернего солнца, пробравшись между шторами, зажёг его волосы с одной стороны тревожным тёмно-золотым пламенем, чётче обрисовав профиль, но оставив другую половину лица в тени. Как будто разделил Придда пополам между "своей" территорией и "не своей". Ощущения обострились до такой степени, что привычное, как вторая кожа, кружево манжет царапало запястье. Воздух звенел - тонко, словно отголосок первой струны, пока Валентин быстрым движением не развернул руку ладонью вверх, поймав и сжав пальцы Берто.
- Чего вы хотите?
- По-моему, это очевидно, герцог. Вас.
- Вас не настораживает то, что такие желания считаются противоестественными?
- А как считаете вы?..
Когда от тебя сбегают во второй раз - это уже повод задуматься.
Уголок в саду, укрытый от солнца не только апельсиновыми деревьями, но и остатками древней стены, Валентин нашёл вчера - совершенно случайно, заметив на одной из дорожек Арно и Оливию и осторожно отступив за тяжёлую ветку, усыпанную ещё зелёными плодами, чтобы не мешать.
Хуже было то, что их заметила и маркиза Салина. И, судя по всему, сказала дочери пару ласковых: сегодня девочка шарахалась от Савиньяка, как от выходца. Вот и сейчас она сидела в гордом одиночестве под тем самым апельсиновым деревом.
Что ж, тем лучше.
- Сударыня, я уже несколько дней хочу спросить, - Придд прикоснулся к браслету с аметистами, слишком массивному для тонкой девичьей руки, - вас не огорчает необходимость носить это украшение?
- В каком смысле? - подняла тёмные ресницы Оливия. - Если в прямом, то нет, он очень красивый. Но, немного зная вас, я осмелюсь предположить, что вам интересно не это.
- Вы совершенно правы.
- Я дала слово, и я его сдержу, - тихо, но твёрдо сказала девушка, вставая. - Простите, герцог, вынуждена вас покинуть.
- Вас проводить?
- Благодарю, не стоит.
Причина её поспешного ухода, больше похожего на бегство, появилась между ветками через пару минут. Увидев журчащий фонтанчик, Арно напился воды и плюхнулся на скамейку рядом с Валентином.
- Эта жара меня доконает, - вздохнул он.
- Ты же южанин.
- Не до такой степени. Послушай, ты не знаешь, почему Оливия не хочет со мной разговаривать? Я её чем-то обидел?
- В некотором роде, - усмехнулся Придд. - Ей влетело от матери.
- Проклятье. За что?
- Ты правда думаешь, что никто ничего не замечает?
Савиньяк схватился за щёки, но даже сквозь пальцы было заметно, как они заалели.
- О Леворукий. Но ты же не считаешь, что я могу позволить себе хоть что-нибудь лишнее в отношении невесты друга?
- А если бы она не была моей невестой?
- И тем не менее факт остаётся фактом, - Арно взглянул на него неожиданно серьёзно. - Можно сколько угодно представлять себе, как бы всё сложилось, если бы что-то пошло по-иному, но это ничего не изменит.
Дураки, какие же дураки... оба. Лишающие себя шанса на счастье ради формальных понятий о должном. А с другой стороны, он и сам не лучше. Какая разница, кто что считает? Можно всю жизнь положить, доказывая, что ты имеешь право на место в мире. Можно. Но что это будет за жизнь?
- Знаешь, в этом саду есть места, где вас не увидят.
- Что ты имеешь в виду?
- Догадайся, - подмигнул Валентин и направился к замку, оставив Савиньяка в некоторой задумчивости.
- ...Открыто! - рявкнул Альберто, услышав стук в дверь. Придд вошёл, присел на краешек кровати, на которой мрачно валялся, положив ноги на спинку, гостеприимный хозяин. - Это снова вы? Хотите сказать, что отдали распоряжение об отъезде?
- Нет. У меня ещё остались здесь некоторые дела.
- Какие же?
- Я подумал и решил, что не могу отказаться от вашего предложения.
Арно поднялся по обросшим мхом, но всё ещё крепким камням полуразвалившейся крепостной стены, поискал взглядом алое - сегодня она снова надела алое! - платье Лив, но не нашёл. Ладно, пусть всё уляжется, дора Бланка успокоится, а Валентин... похоже, Валентин ничего не имеет против их встреч.
И как это понимать?
Доверяет другу? Или... ему просто всё равно?
Верить во второе не хотелось. Оливия достойна лучшего, чем муж, которому она, по сути, не нужна. Нет, конечно, многие заключают брак не по любви, и ничего, как-то живут, но от мысли, что это случится с Лив, сжималось сердце.
Или он обманывает самого себя, и подобные мысли - лишь маскировка собственного эгоизма? Он отдал бы многое за то, чтобы самая очаровательная девушка в этом мире оказалась свободна... или он хотя бы мог вызвать её жениха на дуэль. Но увы. Дружба - не та вещь, которой Савиньяки могут пожертвовать. Даже ради любви. Даже ради жизни, если уж на то пошло.
Вздохнув, Арно спустился со стены. Надо поговорить с Берто. Раз уж все всё заметили и поняли, он вряд ли стал исключением. И он уж точно желает сестре только самого хорошего.
Каменные стены навевали прохладу; виконт Сэ настолько ушёл в свои переживания, что даже не подумал постучаться...
И тихонько отступил обратно в коридор. К счастью, дверь не скрипнула - ни открываясь, ни закрываясь. Впрочем, Валентин и Альберто всё равно вряд ли заметили бы хоть что-нибудь.
Валентин и Альберто...
Арно сглотнул и прислонился к косяку. Мир стремительно уходил из-под ног. Может быть, он неправильно понял увиденное? Но как тут неправильно поймёшь?
На внутренней стороне век словно отпечаталась картинка - два обнажённых тела на постели...
Хоть бы озаботились запереться, поклонники любви по-гайифски! Ведь зайти мог бы не он, а дора Бланка. Или, ещё того хуже, - Лив...
Представив Оливию, заставшую брата и жениха в такой компрометирующей ситуации, Арно вздрогнул. Нет уж, хватит с девочки и того, что на неё уже свалилось. А дверь, конечно, запирается без ключа только изнутри. Кто бы сомневался?
Значит, первый порыв - уйти - нужно придушить в зародыше. Если что, дам он сможет отсюда увести.
Так, ну вот, давайте ещё стонать на весь коридор! Савиньяк закусил губу. Теперь понятно, почему Валентин так отнёсся к их с Лив встречам. Похоже, ему действительно всё равно, а брак... как прикрытие для не слишком-то одобряемого обществом пристрастия?
Нет. Нехорошо так думать о друге. Лучше спросить прямо, подождать немного и спросить.
Минуты тащились, словно старая кляча по раскисшему тракту. В комнате вроде бы затихли. Это, конечно, может ни о чём не говорить, но всё легче - не чувствуешь себя подслушивающим у двери чужой спальни.
Подумав, Арно тихонько, на цыпочках, прокрался к лестнице, для верности постоял там ещё минут десять. После чего уже нормальным шагом вернулся к комнате Берто и постучал.
И тем не менее - пусть будет.
Название: пока нету.
Пейринг, персонажи: Валентин/Альберто (простите, Рып!), ОЖП (куда же я без ОЖП), Арно (и без него никуда).
Обоснуй: в бессознанке. Покидайтесь, плз, тапками, если кто заметит какие-то лажи! Пока ещё не поздно поправить...
В качестве эпиграфа - песня Quemarse Los Pies — Ana Belen: music.yandex.ru/track/831312/album/93221.
Статус: заморожено.
Читать дальше
Пролог
Талигойский флот возвращался на Марикьяру.
Если ветер не переменится, уже совсем скоро они войдут в Астраповы врата, а оттуда до родного острова, где с невысоких прибрежных скал к морю спускаются городки, издалека похожие на яркие ласточкины гнёзда, - рукой подать.
И всё бы хорошо, кабы не одна неприятность. Которая как раз вышла на палубу - не иначе, полюбоваться подведомственной стихией.
- Добрый день, маркиз.
- Добрый день... полковник.
- Война закончилась.
- Но мы всё же находимся на военном судне, - было в однокорытнике что-то такое, что заставляло цепляться к словам.
- Как вам будет угодно... теньент.
Ах, это он пытался быть вежливым и не напоминать о разнице в чинах? Альберто стало смешно.
- Перед морем все равны.
- Даже те, кто умеет плавать, с теми, кто не умеет? - светлые холодные глаза, словно вобрав цвет воды и неба, казались голубыми.
- Если берега не видно - безусловно.
- В любом случае возможны варианты.
Берто внезапно захотелось выбросить сухопутную крысу, по недоразумению считающуюся Повелителем волн, за борт и посмотреть, что за варианты спасения он найдёт. Но, увы, этого не поняли бы слишком многие - от Алвы до Арно: даже младший Савиньяк, с которым они переписывались с момента окончания Лаик и наконец встретились минувшей весной, сменил гнев на милость и "двуличную тварь" на "Валентина".
Лучше бы отец предложил руку Оливии Оленю, а не Спруту! Но, увы, ценного мнения наследника не спросили. Как и самой невесты. Впрочем, ничего ещё не решено. Лив всего шестнадцать, в последний раз Альберто видел её перед отплытием в Фельп, обернувшийся визитом в Хексберг, почти два года назад. Тогда сестра обещала стать настоящей красавицей и, надо полагать, обещание своё сдержала. Конечно, без её согласия свадьбы не будет, но в шестнадцать лет бал правят чувства, а не разум, а Придд вполне способен поразить воображение девчонки.
Нужно будет рассказать ей о мрачных замках, где зябко даже летом, о суровой зиме и долгой, дождливой и серой осени, о быстрой весне, когда лихорадочно и торопливо распускаются неяркие северные цветы - успеть бы!
Вряд ли это поможет, конечно: судя по всему, Леона вполне счастлива в Ноймаринен, хотя сам Альберто не представлял, как можно на всю жизнь похоронить себя в снегах. К тому же Людвиг - не Валентин.
Салина покосился на собеседника и отчасти предмет своих размышлений. Тот спокойно смотрел на море, не предпринимая попыток поддержать угасший разговор. По его лицу, как всегда, было не прочесть ровным счётом ничего.
Если что-то с гипотетическим будущим родственником и получается хорошо, - про себя усмехнулся Берто, - так это молчать.
Придд вернулся в каюту, зажёг свечи. Путешествие по морю, мысль о котором казалась настолько притягательной, что он считал дни до отплытия, в действительности выходило довольно скучным. Какое-то разнообразие внёс заход в Фукиан за водой и провиантом; на узких улочках портового городка превосходно чувствовали себя любители лёгкой наживы, и нескольким из них настолько изменило чутьё, что они решились завладеть кошельком хорошо одетого юноши, путешествующего в сопровождении здорового охранника. Нападающим не повезло: двое из них отделались колотыми ранами в плечо и ногу, а третий, опрометчиво подошедший к Тобиасу на расстояние вытянутой руки, остался лежать на булыжной мостовой с неестественно вывернутой шеей.
Остаток прогулки прошёл благополучно; впрочем, Валентин не стал больше испытывать судьбу и свернул к причалам. И так, будь здесь Гирке, герцогу и сюзерену вряд ли удалось избежать краткой, но ёмкой лекции об излишнем риске, мальчишестве и прочих неподобающих вещах. Но выздоровевший Август остался в Васспарде - дела провинции, напрямую затронутой войной, оставляли желать лучшего, и кому-то нужно было приводить в порядок хозяйство.
Валентин и сам, по-хорошему, должен был сейчас быть дома. В конце концов, невест предостаточно и в северных землях, кроме того, род могут продолжить Клаус или Питер. Но если кто-то в состоянии вдохнуть жизнь в навеки застывший памятником собственному величию древний замок, так это весёлая южанка. Поэтому он принял предложение Диего Салины - и ювелиры Хексберг успели изготовить пару обручальных браслетов с аметистами и аквамаринами.
Кроме того, если Оливия похожа на сестру и брата...
Леону он видел только мельком, но её смех, колокольчиком звеневший в промёрзшем и замершем в ожидании плохих вестей Ноймаринен, помогал верить в благополучный исход - вопреки всему. Альберто он знал несколько ближе. В Лаик человеку, успевшему ознакомиться с большинством изучаемых наук по меньшей мере не хуже, чем менторы, делать было особенно нечего, оставалось наблюдать за однокорытниками. Не все выводы, к которым Валентин тогда пришёл, подтвердились жизнью. Он долго не мог простить себе ошибки в отношении Окделла - в "загоне" тот казался звёзд с неба не хватающим, честным, наивным и даже где-то трогательным в своей наивности провинциалом. Стоило вернуться в Олларию не побеждённым, а победителем - и куда всё делось?
Берто производил впечатление орешка покрепче, из тех, кто, несмотря на юный возраст и южную эмоциональность, не склонен к скоропалительным решениям и действиям. К тому же... один эпизод из лаикской жизни до сих пор не давал Валентину покоя.
Нет, он не врал Ариго, Райнштайнеру, Арно и Катершванцам о своих ночных вылазках. Просто кое о чём умолчал. Крохотная деталь, не заслуживающая внимания, - в первый раз, возвращаясь в свою комнату-келью по тёмному коридору, он ошибся дверью.
Альберто читал при свете свечи. Конечно, выносить книги из библиотеки было нельзя - теоретически. Практически же это было сделать до смешного просто. Ну, на его взгляд. В конце концов, ночью "Хроника капитана Сангре" точно никому не нужна, а утром томик вернётся на полку. В крайнем случае - следующим утром.
Он так увлёкся, что не сразу заметил, как тихонько скрипнула дверь. А заметив, поднял глаза... и встретился взглядом с однокорытником.
- Унар Валентин? - вопрос вышел дурацким. Нет, Леворукий со всеми его кошками!
- Унар Альберто. Прошу прощения за беспокойство, - непонятно извинился тот и бесшумно выскользнул в коридор. Дверь снова захлопнулась снаружи.
Интересные дела здесь творятся!
Холодный, замкнутый и серьёзный Придд не был похож на человека, на досуге развлекающегося разрисовыванием портретов и стен, но, по логике вещей, у кого ключи - тот и граф Медуза, так? К тому же, чтобы отвести от себя подозрения, притвориться можно каким угодно.
Берто доставляла определённое удовольствие мысль о том, что он один из всех унаров знает, кто прячется под маской таинственного графа. До тех пор пока дело не зашло слишком далеко - а Валентин промолчал.
В Старой галерее он хотел было рассказать товарищам о ночном визите, но почему-то не рассказал. Раздражение на Спрута казалось чем-то, принадлежащим только ему одному, чем-то слишком... интимным. Как будто тот обманул лично его, Альберто Салины, доверие. Хотя ни о каком доверии речи не шло, конечно же.
А потом было явление Сузы-Музы в камине. А ещё потом - год назад - письмо Арно, проливающее свет на некоторые детали биографии лаикского шутника. Вернее, шутников.
Впрочем, какое это имеет значение сейчас?
Ничего нет глупее, чем тащить в будущее груз даже не обид, а просто недопонимания из прошлого.
Незанятые матросы выстроились вдоль левого борта - впереди показалась бухта Алвасете. Посмотреть действительно было на что, и Берто, легко сбежав по лестнице, постучался в каюту Придда.
Тот, конечно же, читал. Ну правильно, что ещё можно делать на корабле?
- Герцог...
- Вы хотели сказать "полковник"?
- Неважно. Думаю, вам стоит подняться на палубу.
Валентин изогнул бровь, но ничего не сказал и вслед за однокорытником вышел наверх.
- Красиво.
- Да. Возьмите, - Альберто протянул ему свою зрительную трубу.
- Благодарю. Насколько я понимаю, в Алвасете мы не остановимся?
- Незачем. При попутном ветре - а он сейчас таков, и причин для перемены погоды я не вижу, - отсюда до Марикьяры около суток.
Грохнуло - флагман талигойского флота приветствовал форт святого Сантьяго, находящийся на западной оконечности подковообразной бухты. Минутой позже к нему присоединилась святая Эулалия с восточного берега.
- Салина? - пробегавший мимо моряк хотел что-то сказать, но его слова заглушил ответный салют "Франциска". На несколько секунд у всех заложило уши.
- Что?
- Вас искал альмиранте!
- Простите, - заставлять ждать Альмейду - себе дороже, и Берто припустил со всех ног.
Валентин ещё раз, на прощание, взглянул в зрительную трубу. Белый город раскинулся на зелёно-алых холмах вокруг бухты, уступами поднимаясь к замку, отнюдь не выглядевшему старым, хотя, по идее, лет ему должно быть не меньше, чем Васспарду. Впрочем, хозяева богатейшей и почти независимой провинции могут себе позволить перестраивать жилище хоть каждый год...
Алвасете остался позади, и он снова вернулся в свою каюту. На корабле кипела жизнь, не очень понятная человеку, знакомому с морским делом только по книгам, жизнь, в которой ему места не было. Ощущение казалось странным и непривычным. Вернее, давно забытым. На войне скучать некогда, ты или выкладываешься до конца, или... нет, второго варианта Валентин не представлял. По крайней мере в своём исполнении. Но война закончилась, напряжение всех сил и нервов отпустило, оставив внутри сосущую пустоту, требующую заполнения - хоть чем-то.
Хотя бы мыслями о людях, с которыми свела судьба. Как в Лаик. Впрочем, офицеры не спешили искать общества герцога Придда, и он их понимал. Марикьяре были, как правило, довольно шумными и очень весёлыми, а он так и не научился смеяться. Не изображать дежурную улыбку, а действительно искренне - и открыто - радоваться каждому новому дню, солнцу, во всей красе выползающему из-за горизонта, ясному небу и ветру, надувающему паруса и оставляющему на губах солёный привкус.
Возможно, именно из-за этого Альберто иногда злился - наверняка не таким он представлял себе жениха сестры. Эмоции Салины читались не настолько явно, как Савиньяка, но всё же читались. Впрочем, островитянин и брать себя в руки умел несколько результативнее.
К вечеру Валентин подумал, что, какое бы дело ни придумал Альмейда своему порученцу, оно могло восемь раз завершиться, и отправился искать Берто. Зрительная труба - не такая уж ценность, тем не менее её следовало вернуть владельцу.
- В кают-компании, - подсказал первый же матрос и махнул рукой в сторону фок-мачты. Придд прошёл в указанном направлении и спустился по лестнице вниз.
Дверь в довольно большую по корабельным меркам комнату оказалась приоткрыта, оттуда доносились звуки гитары. Марикьяре не хуже кэналлийцев владели этим инструментом, да и спеть что-нибудь пронзительное мог любой самый суровый капитан. Однако голос явно принадлежал молодому человеку.
Валентин проскользнул внутрь. Народу у застеленного вишнёвым бархатом стола собралось довольно много, и он не сразу разглядел исполнителя за головами и спинами моряков.
Пел Альберто. В список языков, которые покойный герцог Вальтер считал обязательными к изучению для своих сыновей, кэналлийский не входил, а пара десятков слов, мельком услышанных в Олларии и здесь, на корабле, мало помогали вникнуть в суть песни. Возможно, это и к лучшему - можно было закрыть глаза и представить что угодно, но закрывать глаза не хотелось. Хотелось ловить колеблющиеся полосы света на корпусе гитары и смуглых руках, смотреть, как двойной тенью перечёркивает лицо упавшая прядь чёрных волос и чуть дрожат прикрытые веки.
Глава 1.
1 год К.В., 3-4 Летних Ветров
Марикьяра приветствовала их чаячьим хором над гаванью, опять же пушечным салютом и суматохой встречи. Похоже, всё население Санта-Марина-Эспозито - городка, растянувшегося вдоль побережья громадного залива, способного вместить добрую сотню кораблей, - высыпало на улицы.
- Идёмте, герцог, - Салина уверенно прокладывал путь сквозь бурлящую толпу. - Нас тоже встречают, но не здесь.
Светлые в основном двухэтажные домики, издалека казавшиеся игрушечными, стены и изгороди, увитые бугенвиллией, тёплый воздух, напоённый ароматами моря, цветов и мирта...
"Я дома, - билось в груди. - Наконец-то дома".
Вчера Альмейда заявил, что он свободен на месяц. На целый месяц! За это время можно рехнуться со скуки. Вот только заскучать ему, к счастью, вряд ли дадут - Арно, отправившийся в Савиньяк на три недели раньше, наверняка уже успел добраться до цели и по уши наесться тихой семейной жизнью. Друг обещал приехать как только сможет, и пусть это случится поскорее...
Эскорт с десятком лошадей ждал их на площади перед старой церковью. Сначала Берто не поверил своим глазам.
- Лучано?
- Дор Салина, - молочный брат пытался казаться серьёзным и важным; выходило не очень. - Герцог Придд. Счастлив от имени доры Бланки приветствовать вас на земле Марикьяры.
- Благодарю, - церемонно склонил голову Валентин, не обращая внимания на неуставное выражение лица свежеиспечённого капитана гарнизона - и когда успел, паршивец?
"Лиловые" сопровождающие, не дожидаясь команды, взлетели на коней вслед за Спрутом, и Альберто последовал их примеру.
Пара часов скачки по прибрежным холмам - и, освещённый склоняющимся к закату солнцем, перед ними возник замок. Ну, не то чтобы замок... побывав на севере, Салина понял, какими должны быть настоящие замки - построенные для обороны, а не для жизни, но родной всё равно нравился ему больше.
Мать с сестрой не вытерпели - вышли на лестницу. Оливия в чёрно-белом платье с вышивкой, с низко уложенными тяжёлыми косами, была ослепительна. И смотрела она не на брата, а на предполагаемого жениха. Ну конечно.
- Матушка, - Берто прикоснулся губами к тыльной стороне ладони доры Бланки. - Позвольте представить вам герцога Придда.
- Счастлив познакомиться с вами, дора, - Валентин повторил его жест и повернулся к Оливии. - И с вами, дорита.
Да уж, конечно, счастлив он!
И без того немаленькие глаза сестры казались огромными, пальцы протянутой руки чуть дрожали.
- Лив! - Салина бесцеремонно сграбастал девушку в объятия и еле слышно прошептал на ухо: - Не волнуйся, если что, я вызову его на дуэль и убью.
- Альберто, вы ведёте себя неподобающе. Простите, герцог, прыжки по реям не улучшают манер. Но вы, наверное, устали с дороги. Бернардо проводит вас в ваши комнаты.
Мать всегда придавала излишнее значение манерам. Они со Спрутом наверняка найдут общий язык... и, если Арно не поторопится, таки испортят ему отпуск.
На пороге дома Берто обернулся. Оливия по-прежнему смотрела на Валентина.
И это злило.
Сад замка был очень живописен, но вопиюще нерегулярен. Иными словами, попросту запущен - с точки зрения континентального садово-паркового искусства. Архитектор, создававший сады Тарники, упал бы в обморок от неподстриженных кустов, ветви которых преграждали путь, тропинок, теряющихся в траве, и разнокалиберных крохотных фонтанчиков на каждом шагу.
Впрочем, последнее обуславливалось здешней жарой - Валентин с самого утра всерьёз размышлял о том, чтобы отказаться от колета и остаться в одной рубашке, как Альберто. Но Альберто был здесь своим, а насколько прилично гостю ходить, по сути, в одном белье?
- О чём вы задумались, герцог? - Оливия наклонилась над ближайшим фонтаном и поймала губами тонкую струйку воды.
Она больше не выглядела испуганной, как в момент знакомства: уверившись в том, что гипотетический жених - это вовсе не страшно, что он такой же человек, как и все остальные, девушка оказалась очень живой. Именно то, что нужно Васспарду...
Или ему?
- О несоответствии климата и этикета.
Оливия на пару секунд задумалась, склонив голову и прикусив губу, - видимо, пытаясь понять, что имеется в виду, - потом расхохоталась.
- Создатель! А я думала, почему вы даже не расстегнётесь... Это мы здесь привычные, и то иногда бывает тяжело. Снимайте этот ваш ужас, все поймут.
Валентин избавился от колета и сразу же почувствовал, насколько легче стало дышать. Ещё бы окунуться куда-нибудь, и желательно целиком. Вчера так жарко не было... впрочем, они и приехали только к вечеру.
- Идёмте в тень, - Оливия нырнула под сомнительную защиту разлапистого куста, покрытого мелкими белыми цветочками. Там оказалась скамейка. - Расскажите про ваши края. Берто вчера вечером меня пугал...
Рассказ вышел недолгим: минут через пять прибежал Альберто - с возмущённым видом и рукой на эфесе шпаги. Увидев их, спокойно сидящих на скамейке, он резко затормозил, словно наткнувшись на невидимое препятствие.
Валентину стало смешно. С верхнего этажа сад неплохо просматривался, и картина, представшая перед взором внимательного наблюдателя, - герцог Придд раздевается, после чего следует за потенциальной невестой в кусты, - в принципе, могла быть истолкована определённым образом. При желании.
- Чему обязаны, маркиз? - светски поинтересовался он.
- Хотел пригласить вас пофехтовать, - нашёлся Салина. - Но, вижу, вы заняты...
Врал он неплохо, и даже при дворе его величества Альдо Первого, возможно, смог бы кого-нибудь обмануть. Например, Окделла.
- Пофехтовать? В полдень? - голос Оливии звенел от возмущения. Похоже, девочка тоже всё поняла. Не только красива, но и умна - редкое сочетание. И это в шестнадцать лет! - Берто, ты как-то странно себя ведёшь. Что не так?
Да понятно что - банальная ревность. Ты возвращаешься домой после долгого отсутствия, а любимая сестра больше внимания уделяет другому. Хотя вчера вечером они, судя по всему, успели поговорить...
- Всё в порядке, - окончательно взял себя в руки Альберто. - Извините, что помешал.
- Похоже, ты просто не хочешь, чтобы я выходила замуж. Так вот, если герцог не передумал, я выйду за него, - гордо подняв голову, Оливия вышла на свет - в солнечный полуденный ад.
Стук получился правильным - не слишком тихим и не слишком громким.
- Одну минуту, - раздалось из-за двери.
Валентин обманул - открыл секунд через десять. Выглядел он довольно встрёпанным - по сравнению со своей обычной прилизанностью. Как на корабле, но там постоянный ветер, а здесь...
Рубашку, что ли, второпях надевал? Эк его допекло.
- Герцог, будете "Кровь"?
- Вашу?
- "Дурную", - Берто продемонстрировал бутылку.
- В такую погоду?
- Хорошее вино не помешает в любую погоду.
Придд молча посторонился, пропуская его в комнату, и таки пригладил волосы. Задёрнутые тонкие шторы уныло обвисли. Ни ветерка.
Салина разлил вино по бокалам.
- Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома, - в кувшине алатского хрусталя, стоящем на столе, ещё оставалась вода, чуть меньше половины, но для начала и этого хватит.
Реакция у Валентина оказалась неплохой, даже можно сказать, хорошей, но на стороне Альберто была внезапность и положение стоя, что и определило тактическое преимущество.
- Маркиз! - в светлых глазах мелькнули опасные искры.
- Вам лучше?
Опустившись обратно в печально хлюпнувшее кресло, Придд прислушался к своим ощущениям.
- Немного.
- Конечно, можно принять не столь радикальные меры, - попробовав "Кровь", Салина блаженно зажмурился - год он выбрал удачный. - Например, намочить рубашку, выжать и надеть обратно. И, пока не высохнет, чувствовать себя в Рассветных садах...
- А не в Закатном пламени?
- На самом деле сегодня жарко даже по меркам этих мест.
- И поэтому вы ощутили настоятельную потребность в тренировке? Чтобы стало ещё жарче?
- Герцог, вы можете понять, что значит - волноваться за сестру?
- Могу, - серьёзно кивнул Валентин, поставив на стол пустой бокал. - Но неужели вы подумали, что мы... поведём себя недостойно?
- А Леворукий вас знает. Вы ей нравитесь.
- Она мне тоже.
Глоток отчего-то показался горьким. Впрочем, с "Дурной кровью" это случается.
Всё же хорошо, гораздо лучше, чем могло бы быть. Нет, Берто не верил, что отец выбрал бы для Оливии кого-нибудь... "старого, толстого, лысого", как в одной смешной песенке про неверную жену. Но и между молодыми-красивыми симпатия возникает далеко не всегда, а тут поди ж ты.
И всё равно мысль о Лив и Валентине - и ещё, не приведи Создатель, в постели - вызывала нечто похожее на досаду.
- Приглашённые съедутся через пару дней, - ни к тому ни к сему сказал он. - Кучка дальних, но близко живущих родственников и прочие непричастные, но желающие праздника.
- Не понимаю, зачем, но раз традиция, пусть съезжаются, - пожал плечами Придд, даже с мокрыми волосами, в рубашке, прилипшей к телу, умудрявшийся вести себя словно на королевском приёме и при всех регалиях. - Кстати, возвращаясь к вопросу о мерах против жары. Насколько я понимаю, море здесь рядом?
Парк, начинавшийся у заднего фасада замка, был ещё более запущен - до такой степени, что местами переходил в почти-лес, где вперемешку росли апельсины, кипарисы, гранаты, можжевельник и ещё несколько незнакомых Валентину деревьев. Вьющаяся между ними тропинка чуть заметно уходила вниз, пока не вывела к довольно крутому обрыву. Море шипело и облизывало гладкие валуны под ногами - на расстоянии около пары десятков бье.
- Осторожнее, - через плечо бросил Альберто, спускаясь между камней.
Предупреждение было излишним - неосторожно здесь спуститься получилось бы разве что кувырком. Щебень сыпался из-под ног, падая в набегающие на берег волны; впрочем, при должной внимательности добраться до воды удалось без особого труда.
Салина уже снял рубашку. Блестящие чёрные волосы рассыпались по плечам, под смуглой кожей перекатывались мускулы. Лицо, шея и руки ниже локтей загорели сильнее, до оттенка светлой бронзы, но это не портило открывшейся картины, даже наоборот - маленькое несовершенство напоминало, что перед тобой живой человек, а не аллегория красоты.
С трудом отведя взгляд, Валентин тоже разделся и, скрывая смущение, постарался побыстрее зайти в море. Поспешность вышла боком: под водой камни тоже имели место быть.
- Герцог... - севшим голосом произнёс Альберто.
Проклятье! Он так старался об этом забыть, что действительно забыл.
- Маркиз, я был бы вам весьма благодарен, если бы вы обошлись без вопросов.
- Ладно, - согласился Салина.
Вот же хорошее зрение у некоторых. Валентин окунулся, смывая с себя воспоминание о тошнотворном запахе горелого мяса и... нет, он не будет сейчас об этом думать. Мать хотела, чтобы он был жив и счастлив, и её желание нужно исполнить. Во что бы то ни стало.
Обернувшись, он понял, что отплыл уже довольно далеко от берега; черноволосая голова маячила позади. Не ожидал, наверное, что сухопутная крыса умеет плавать, причём довольно хорошо. В Придде много рек и озёр...
Идея маленькой мести за обливание водой пришла в голову внезапно. Дурацкая, совершенно детская... но почему бы и нет?
Валентин задержал дыхание и нырнул, стараясь не напороться на камни. Вода была чистой и прозрачной, зелёноватой, словно аквамарины. Интересно, почему снаружи и изнутри море выглядит по-разному?
К чести Альберто, он не заорал, когда нечто потянуло его вниз, ко дну. И даже почти выскользнул из захвата... почти. И только уже позже, поднявшись обратно на поверхность, выругался. По-кэналлийски, но, судя по всему, цветисто.
- Не ожидал от вас такого, - выдохнул он, наконец вспомнив талиг.
- Неожиданность нападения - половина победы, как писал Павсаний, - Валентин с трудом сохранял серьёзное выражение лица. Про Павсания марикьяре не знал. - Кстати, похоже, собирается дождь.
Туча, появившаяся на горизонте, была иссиня-чёрной. Вскоре послышался очень далёкий раскат грома.
- Плывём к берегу, - решил Берто.
Первые капли ударили по листьям, когда они выбрались наверх. Потемнело практически моментально, за спиной шумно разбилась о берег гонимая ветром волна.
- Вовремя успели, - невозмутимо констатировал Придд. Гроза принесла с собой свежий воздух, которым хотелось дышать полной грудью, не отвлекаясь ни на что иное.
Однако ещё немного - и дышать станет возможно разве что с помощью жабр.
- Идёмте под дерево.
- Зачем?
- Вы чувствуете себя чересчур сухим? - поинтересовался Альберто. Полотенца он не взял, посчитав, что в таком пекле они без надобности, но погода внесла свои коррективы, так что штаны и рубашку пришлось натягивать прямо на мокрое тело. Начавшийся дождь уравнял количество солёной и пресной воды на одежде.
- Я чувствую себя отлично, - признался Валентин, но всё же последовал за Салиной вглубь зарослей.
Раскидистый пробковый дуб стоял здесь, сколько Берто себя помнил. В детстве они с Лучано излазили его весь, вплоть до верхних, опасно гнувшихся веток. Собственно, эти ветки и были самым интересным: выпрямившись во весь рост, с них получалось посмотреть над кроной и увидеть с одной стороны - бескрайнее море, а с другой - вдалеке - красные камни замка.
Игра закончилась, когда одна из веток всё же не выдержала веса подросшего мальчишки, и молочный брат упал на землю, к счастью, отделавшись всего парой переломов.
Зато когда Альберто впервые попал на корабль, "прыгать по реям", по выражению матери, оказалось довольно легко. Реи, по крайней мере, не гнулись...
Только они успели спрятаться под дубом, как дождь разошёлся вовсю - сплошная серебристая стена, периодически освещаемая вспышками молний, надёжно отгородила их от всего остального мира. Конечно, полностью защитить от такого ливня не смогло бы никакое дерево, и всё же здесь было значительно суше, чем снаружи.
- Похоже, эпицентр грозы чуть южнее, - заявил Придд, прислушиваясь к громовым раскатам.
- Похоже на то, - Берто устроился на одном из корней, торчащих из земли. - Присаживайтесь, герцог.
- Благодарю вас, - сел. Интересно, эти церемонии у него - всерьёз или в шутку? Не поймёшь...
Очередная струйка стекла сверху - прямо на и без того мокрую каштановую макушку. Валентин забавно замотал головой, стёр со лба потёкшие капли. Салина хихикнул, но тут же получил свою порцию - прямо за шиворот. На этот раз звук, похожий на смешок, издал точно не он. Впрочем, после сегодняшнего купания вряд ли стоило ещё чему-то удивляться.
Альберто исподтишка разглядывал спутника. Странно, Придд сам по себе - без связки с Оливией - больше не раздражал. И даже... будил воображение. Ниточка, протянувшаяся между ними ещё в Лаик, натянулась и звенела, как струна.
А может быть, дело вовсе не в сестре?
От этой мысли Берто стало... не то чтобы страшно, но как-то неуютно, словно в открытом море без компаса, и он невольно отодвинулся от Валентина. Тот взглянул искоса, но ничего не сказал.
Дождь стих так же быстро, как начался. Гроза уходила на запад, к Кэналлоа.
Глава 2.
1 год К.В., 8-9 Летних Ветров
Оливия оделась в лиловое и выглядела великолепно. Впрочем, ей шёл любой цвет - с такой яркой внешностью можно прекрасно выглядеть даже в сером.
Валентин ненавидел серый цвет. Фальшивый эсператистский траур и выстывшая зимняя столица... почему об этом вспомнилось сейчас, на собственной помолвке?
Южане умели веселиться и пользовались любым предлогом, чтобы праздновать больше и чаще. В Олларии, Придде или Бергмарк Лив надела бы браслет невесты в узком семейном кругу. И никаких многолюдных сборищ, никакого вина рекой, никаких витиеватых речей, от которых сводит скулы, а надо отвечать, не путая имена гостей. Хорошо хоть титулам здесь значения не придавалось - дор, дора и дорита.
Немного легче.
Нет, по части умения не ударить в грязь лицом ни при каких обстоятельствах Валентин мог дать фору любому дворцовому церемониймейстеру, и этот вечер не стал исключением. Но отчего-то было невесело.
Может быть, оттого, что Альберто, ограничившись официальным поздравлением, больше ни разу так и не взглянул в сторону жениха с невестой? После той грозы он перестал искать общества герцога Придда и вообще избегал контактов, как мог. Молча, без объяснений...
Поманил призраком дружбы или хотя бы не-одиночества - и передумал.
Обида не входила в число чувств, одобряемых Валентином, тем более в себе, но всё же грызла изнутри, и справиться с нею не было никакой возможности. Разве что не показывать.
Как обычно. Как всегда.
- Спокойной ночи, герцог.
- Спокойной ночи, - он поцеловал руку, на запястье которой пару часов назад застегнул браслет с аметистами. И действительно, некоторые гости трезвыми уже не выглядели, а вскоре и вовсе будут являть собой зрелище, неподходящее для молодых девушек.
Чуть сжав на прощание его пальцы своими, горячими, Оливия вслед за матерью проследовала к выходу из зала. К Валентину тут же подсел разряженный дор (Ренци - подсказала верная память), желавший подробностей марагонской кампании и громко страдавший, что его брат ушёл на флот, тем самым не оставив ему выбора, кроме как управлять владениями. Дор желал подвигов и рвался в бой, но при этом опасался доверить хозяйство управляющему.
Придд хотел поинтересоваться, зачем нужны такие управляющие, но сдержался. Это не его дело, к тому же Ренци было глубоко за сорок, и он обладал приличным животом, что вряд ли уместно на корабле, по крайней мере не среди старшего командного состава.
И молодой женой...
Которая как раз в этот момент, - краем глаза заметил Валентин, - приняла бокал с вином из рук Альберто, при этом пальцы обоих задержались на хрустальной ножке значительно дольше, нежели позволяли правила приличия.
Сославшись на духоту и необходимость подышать свежим воздухом, Придд сбежал на открытую галерею, соединявшую крылья замка на уровне второго этажа. Его расчёт на то, что Ренци не захочет отходить далеко от источника живительной влаги, оказался верен.
И, может быть, лишившись собеседника, дор уделит внимание поведению супруги...
- Помолвка всегда пробуждает сентиментальные чувства, - улыбнулась Кьяра, пригубив вино. - Сразу вспоминаешь свою. Кажется, вы на ней были. Или нет? Я слишком волновалась, чтобы запомнить всех гостей. Простите.
- Я вас прекрасно понимаю, - заверил Берто. - Четыре года назад, конец месяца Летних Молний?
- Да. Вы не забыли?
Ещё бы он забыл последний праздник, на котором довелось присутствовать перед отъездом в Лаик! И хорошенькую дочь какого-то мелкопоместного дворянчика, которую выдавали за немолодого и некрасивого, но зато богатого соседа.
Оливии явно повезло больше. Потянувшись за кувшином, Салина окинул взглядом залу. Валентин куда-то подевался - только что разговаривал с Ренци, и вот его уже нет. Спать, что ли, пошёл? С него бы сталось.
Сам муж Кьяры по-прежнему не обращал на них внимания. Тем лучше. Дора явно была не против... небольшого приключения, и Альберто не собирался её разочаровывать.
Он передвинул ногу так, чтобы прикоснуться коленом к колену соседки. Та приняла игру - бок атласной туфельки погладил его лодыжку.
- Выходить вместе будет крайне неосторожно, - тихо произнёс Берто, думая, где можно было бы уединиться. В душную комнату идти не хотелось. Сад? Скамейки - это, конечно, хорошо... для того чтобы на них сидеть.
- Мой муж вряд ли что-нибудь заметит, - мурлыкнула Кьяра. - Похоже, он оседлал любимого конька... вояка-теоретик.
- Не заметит он - заметят другие, - Ренци действительно с жаром объяснял что-то очередному собеседнику, рисуя схемы в лужице пролитого вина. - Давайте так - я уйду первым и буду вас ждать на лестничной площадке второго этажа, там дверь на галерею.
- Договорились.
Альберто выскользнул из залы, поднялся на второй этаж, заглянул в дверь. Темно и тихо. Кроме доносящихся снизу голосов и шелеста листьев, не было слышно ничего.
Удачное место: гостевые спальни - в другом крыле, сюда вряд ли кого занесёт. И удачная идея одного из садовников - превратить скучную крышу в кусочек сада. Всего лишь установить вазоны с землёй, навести арочные перекрытия между баллюстрадами - и весной бугенвиллия заплетёт всё сама. Конечно, днём снизу видно, что на галерее кто-то есть. Днём - но не ночью.
Кьяра задерживалась, и мысли Берто вернулись к тому, к чему неизбежно возвращались последние несколько дней. То есть к Придду. Вернее, ко сну, который он увидел в ночь после их посиделок под дубом.
Нет, конечно, ему и раньше иногда снились сны, которые сложно назвать хоть сколько-нибудь невинными, но не с участием же однокорытника. И жениха сестры - об этом тоже не стоило забывать. Не говоря уже о несомненной принадлежности того к мужскому полу.
Хоть проси политического убежища в Гайифе! А впрочем, из-за одного сна не стоит. Вот только непристойные картинки всплывали в памяти каждый раз, когда он видел Валентина. Приходилось обходить Спрута по широкой дуге - во избежание...
Во избежание чего, Альберто не знал. Но заранее не ожидал ничего хорошего.
Послышались тихие шаги и шелест шёлковых юбок. Ну наконец-то.
Небо здесь казалось ближе, чем на севере, - тёмно-синий бархат с рассыпанными по нему бриллиантами звёзд, казалось, можно потрогать рукой. Пахло тоже не так, как в Придде - даже летом. Жаль, что немного здешнего воздуха нельзя взять с собой и дышать им по утрам - в качестве лекарства от тоски и дурного настроения.
Впрочем, он привезёт с собой лучшее лекарство.
Наверное.
Сбоку - не снизу - раздались голоса и смех. Прощай, уединение и попытки понять, что же и когда пошло не так. Хотя, возможно, в темноте, за вазой и буйно разросшимися вьющимися цветами его не заметят?
Валентин затаил дыхание. Говорили по-кэналлийски. Берто! И, видимо, та дора, не обременённая верностью мужу. Пройдут мимо или нет?
Не прошли - остановились у баллюстрады чуть раньше, на расстоянии нескольких бье. Их разделяла только плотная завеса из листьев. Звук поцелуя прервал размышления о том, каким образом уместнее обозначить своё присутствие, - теперь это было невозможно.
В ситуацию нелепее герцог Придд ещё, пожалуй, не попадал.
Поцелуи, прерывистый шёпот, тихий грудной смех, шорох ткани... воображение послушно дорисовало, что воспоследует дальше, и Валентин почувствовал, что краснеет.
Он глубоко вздохнул, пытаясь унять волнение... и внезапно закашлялся.
Девица ахнула, Альберто выругался, послышался удаляющийся топот лёгких ножек, и из-за зелени появился Салина в полурасстёгнутой рубашке.
- Ах, это вы, герцог. К сожалению, в Лаик не учили, что благородные люди не подслушивают...
- Разумеется. Они соблазняют чужих жён.
- Мне собирается читать мораль человек, служивший узурпатору?
Валентин закусил губу. Можно сколько угодно биться головой об стену, доказывая - не словами, делами, - всё равно найдутся те, кто раз за разом будут вытаскивать на свет "тёмное" пятно твоей биографии.
Интересно, а что бы сделал на его месте сам Берто? Возможно, он об этом спросит. Когда-нибудь потом.
- Маркиз, успокойтесь. Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, что будет, если мы сейчас договоримся до поединка?
- А что будет? - изогнул бровь Салина. - Оливия расстроится? Ничего, отец найдёт ей другого жениха.
- Но не другого брата.
- Вы слишком самоуверенны, герцог.
- Не более, чем вы.
Проклятье, на что он злится? Разве что сбежавшая дама была не просто мимолётной интрижкой, а долго и безуспешно осаждаемой крепостью, наконец открывшей ворота, - и тут такой конфуз.
От этой мысли стало совсем тошно.
- Итак, завтра на рассвете? Или вы предпочитаете отправиться в Закат на закате?
- Нет, - Придд покачал головой. - Я не буду с вами драться.
- Извольте объясниться.
- Не вижу достойной причины.
- Что ж, с удовольствием вам эту причину предоставлю. Герцог, вы...
Договорить Альберто не успел - шагнув вперёд, Валентин прижался к его губам. Не думая целовать, просто - заставить замолчать, но, видимо, тому, что просто, между ними не было места.
И когда марикьяре ответил на поцелуй, все "не так" испарились в момент; кажется, даже с еле слышным хлопком.
Чем-то похожим на щелчок застёгивающегося обручального браслета.
Берто открыл глаза, когда в окна уже вовсю светило солнце. Хорошо, что Спрут отказался от поединка: проспать дуэль - это всё равно что...
Всё равно что заняться гайифской любовью. Хотя именно это они вчера и сделали. То есть почти сделали. Валентин, как и полагается скользкой твари, ретировался в последний момент, несмотря на то что возбуждение с его стороны, причём совершенно очевидное, тоже имело место...
Салина дёрнул за шнурок, и через некоторое время в комнату вошёл слуга с тазиком для умывания. Вода была отвратительно тёплой.
Разум подсказывал, что всё к лучшему - произошедшее можно списать на закончившуюся ничем встречу с дамой, на дурацкие сны, на вспышку злости, порождённую идиотизмом ситуации... только что делать с нежностью, своей, чужой - неважно, от которой воздух становился густым и сладким, как карамель?
К тому же тело не спешило соглашаться с доводами рассудка. Альберто велел принести ещё воды, теперь уже холодной, и, вдоволь наплескавшись, спустился в столовую. Где столкнулся - ну конечно же, - с Приддом, поглощавшим шадди.
- Доброе утро, маркиз.
- Доброе утро, герцог. Как спалось?
- Благодарю, хорошо, - солнечные лучи безжалостно высветили незаметные при ином, не столь интенсивном, освещении круги под глазами. Таки плохо спал. Или не спал вообще?
- Вежливость - та же ложь, только в красивой обёртке.
- Возможно, - не стал спорить Валентин. - Маркиз, я хотел бы принести вам свои извинения.
- Не утруждайтесь, я и сам понял, что вы оказались там случайно и не имели дурных намерений.
- Не за это.
- За что же? - горечь шадди разогнала оставшуюся после умывания сонную одурь, но, видимо, не до конца.
- За своё... дальнейшее поведение. Далёкое от достойного, - равнодушный голос и ничего не выражающий взгляд - не в глаза, в окно. - Я не имею в виду... завершение нашей встречи в галерее.
Придд, с трудом подбирающий слова, - зрелище редкое и непривычное. Впрочем, Альберто было не до зрелищ.
Значит, завершение встречи, то есть внезапный уход в момент, когда дело уже почти доведено до логического конца, - вполне достойное поведение. А всё, что к тому привело, - нет.
В принципе, правильно. Он сам только что ловил себя на таких мыслях. Ну, почти таких. Но слышать то же самое от Валентина оказалось неожиданно... обидно?
- В свою очередь, примите и мои извинения, - наконец выдавил из себя Берто. - Мы оба... участвовали в этом.
И он бы не остановился, пусть потом и возненавидел бы и себя, и любовника. Лучше жалеть о том, что сделано.
Судя по всему, Придд придерживался другого мнения, поэтому только молча кивнул, по-прежнему смотря в окно.
Становившуюся тягостной атмосферу разрядило появление Лучано.
- Дор Салина, там к вам гость, - торжественно объявил молочный брат. - Назвался виконтом Сэ...
Альберто выскочил из-за стола так быстро, что опрокинул чашку - по счастью, пустую.
Приезд Арно сгладил неловкость, возникшую в результате утреннего разговора. То есть она бы всё равно возникла, даже не соберись Валентин расставить точки над ё, скорее для себя, чтобы раз и навсегда отрезать пути к отступлению от решения, и без того давшегося нелегко.
Полночи попыток прогнать воспоминания о безумии - действительно безумии, как это ещё назвать? - и полночи - они же, упрямо возвращающиеся - во сне...
Берто, похоже, остался не в восторге и от его ухода вчера, и от извинений сегодня. Возможно, здесь к гайифской любви относятся проще, а может, самому Салине всё равно, с кем и как. Не вышло с дамой - можно попробовать со следующим, кто под руку подвернётся...
- Полковник Зараза, вернитесь в наш бренный мир! - рассмеялся Арно, и Валентин, поняв, что едва не отправился дальше в одиночку, свернул на боковую дорожку вслед за другом и почти-любовником. - Да что с вами обоими такое? Я вообще-то на праздник ехал.
- На праздник ты опоздал ровно на день, - тряхнул чёрной гривой Альберто. - Но да, мы что-то захандрили.
- Мне, например, всегда поднимает настроение хорошее фехтование.
- Савиньяку только бы шпагой помахать...
- А почему бы и не помахать? Валентин, ты как?
Придд вспомнил вчерашний недовызов. А почему бы и нет, действительно?
- Только через пару часов, не раньше.
- Ах да, ты же северянин. Я, увидев тебя без колета, в первую минуту не признал. Нашим рассказать - не поверят ведь...
С Арно было удивительно легко. Кто мог подумать полтора года назад, что спор о шляпе выльется в возможность выносить общество виконта Сэ почти без напряжения и даже с удовольствием? Но жизнь в лице генерала Райнштайнера и дриксов внесла некоторые коррективы в представления Валентина о себе, и нельзя сказать, чтобы он был этому не рад.
Несколько дней назад ему показалось, что и с Альберто есть шанс наладить дружеские отношения, но...
Но.
Сквозь зелень мелькнуло алое. Цветы? Нет, платье. Оливия читала, сидя на скамейке под олеандром. При их приближении она подняла голову, и Арно застыл как громом поражённый.
Ах да, они же не успели познакомиться. Сначала Савиньяк завтракал и принимал ванну с дороги, потом наступила неизбежная в этих местах сиеста - послеполуденный отдых, когда даже здешние уроженцы, привыкшие к жаре, предпочитают не покидать своих комнат, где всё же немного прохладнее, чем на улице. К обеду виконт опоздал - отсыпался, а Оливия, не любившая сладкое, ушла раньше, чем подали десерт.
- Арно, разреши представить тебе мою сестру, - Берто, судя по всему, подумал о том же. - Лив, это мой друг, виконт Сэ.
- Приятно познакомиться, - девушка протянула руку, и Савиньяк, наконец придя в себя, поцеловал тонкие пальчики.
- Сударыня, я пока успел увидеть не так много красот вашего острова, но уверен, что сейчас вижу самое прекрасное из возможного.
Фраза получилась не то чтобы безупречной, но слушатели проявили снисхождение.
Вышивка - суровый северный замок и лиловые ветви сирени - тоже изменила Оливии, как чуть раньше книга. Буквы расплывались перед глазами, игла выскальзывала из пальцев, шёлковые нити запутывались и рвались.
Она со вздохом отложила работу и открыла дверь в коридор; его окна выходили на задний фасад. Конечно, уже вечер, но мальчишки всё равно наверняка предпочли спрятаться в тень...
И точно - площадка, по которой кружили Альберто и Валентин, находилась прямо под одним из окон второго этажа. Белокурый виконт сидел на скамейке и считал уколы.
- Три - три, - возвестил он. Оливия не заметила, кто сравнял счёт, но, судя по восклицанию "Леворукий и его кошки!", преимущество потерял брат.
Прилично ли девушке слушать такое? Прилично ли просватанной невесте заглядываться... не на жениха?
"Арно, - произнесла она про себя, пробуя имя на вкус. - Ар-но".
Словно услышав, Савиньяк взглянул наверх. Прямо на неё.
С трудом удерживаясь от детского желания отступить, спрятаться за штору, Оливия вцепилась в подоконник. В конце концов, она не сделала ничего дурного. Смотреть в окно не возбраняется даже самыми строгими правилами приличия.
К тому же отвести глаза не было никаких сил. Ни у неё, ни, судя по всему, у виконта Сэ. В ушах сладко звенело... или это просто звон шпаг?
- Проклятье! - в очередной раз выругался Альберто. - Но я вас, герцог, всё-таки тоже достал.
- Вы совершенно правы. Причём, похоже, это произошло одновременно. Четыре - четыре. Арно?
- Да, четыре - четыре, - подтвердил Савиньяк, явно не видевший, кто кого достал.
Валентин вложил шпагу в ножны и, набрав полные пригоршни воды из фонтана, плеснул в лицо. Берто не стал мелочиться и просто сунул голову в глубокую чашу; выпрямился, отфыркиваясь и выжимая волосы.
- Эй, если у вас ничья, с кем же тогда я буду фехтовать? - дошло до виконта.
Оливия не выдержала и хихикнула. Брат, подняв голову, наконец заметил её, подмигнул и... запел.
- Он пришёл из-за моря
Туда, где печаль
Растворяется в солнечном свете...
Она знала эту простенькую песенку, в переводе на талиг ставшую ещё проще.
- Он сказал: "Ваша кровь
Чересчур горяча.
Я принёс с собой северный ветер".
Слова второго куплета продолжали историю явственно от лица девушки, и Оливия подхватила:
- Я открыла, смеясь,
В дом бродягу зазвав,
Я не знала, что станет со мною
Оттого, что пойму -
Не одни лишь слова,
Но и сердце его ледяное.
У неё был неплохой голос... как и у большинства марикьярок, наверное. Когда все вокруг играют и поют, волей-неволей приходится соответствовать. Хотя бы для того, чтобы в один прекрасный момент поймать на себе неприкрыто восхищённый взгляд чёрных глаз.
- Было ясно, что нам
Не остаться вдвоём.
Он неслышно ушёл на рассвете.
Солнце снова встаёт,
Только в доме моём
День и ночь воет северный ветер...
Кусок третьей главы
Глава 3.
1 год К.В., 12 Летних Ветров
Альберто открыл дверь. Надо же, Придд собственной персоной! В лабиринтах Гальтары явно сдохла какая-нибудь Изначальная тварь.
- Чему обязан, герцог?
- Думаю, нам имеет смысл поговорить.
- О чём? - отступив, Салина кивнул на кресло. - Присаживайтесь, не стесняйтесь.
- Об Арно и Оливии.
Ну конечно. О ком же ещё?
- Почему вы не хотите поговорить непосредственно с ними? Или в отсутствие отца это должен сделать я?
- Похоже, это уже сделала дора Бланка.
- И результат вас не устроил? Будете вино? "Слёзы" или "Кровь"?
- У вас здесь филиал погреба? - Валентин осмотрел комнату. - В камине, полагаю?
- В камине только красное, но за "Слезами" могу сходить.
- Нет, не надо, "Кровь" меня вполне устраивает.
Альберто разлил вино. Странный и дурацкий разговор. Как будто он может приказать сестре даже не смотреть на посторонних мужчин. Дальше взглядов всё равно не зайдёт - Савиньяку он верил, как себе, но...
- Вам нужно уезжать.
- Простите?
- А что тут прощать? Берите Лив и... - "уматывайте к бабушке Леворукого", - отправляйтесь в Васспард. Я благословлю.
Валентин крутил в пальцах бокал.
- Боюсь, вы меня неправильно поняли.
- Иное было бы странно, - пожал плечами Берто. - Ваши... проявления крайне противоречивы.
- В чём вы видите противоречие?
- В несоответствии того, что вы хотите, тому, что можете себе позволить?
- Думаю, с проблемами подобного рода так или иначе сталкиваются многие.
- И что же?
- Всё зависит от умения сдерживать... неподобающие желания, - внешне Валентин был спокоен. Как всегда. Но рука чуть сжалась на подлокотнике кресла, и Салина накрыл её своей.
Тонкие длинные пальцы, массивный перстень с аметистом, нежная кожа на тыльной стороне ладони, изящное запястье.
- Маркиз...
- Я вас внимательно слушаю, - мурлыкнул Альберто. Пусть этот ледяной герцог говорит что угодно: если бы он действительно был всерьёз настроен не допустить контакта, отвести руку ему ничто не помешало бы.
Светлые глаза чуть потемнели. От "неподобающего желания" или от гнева? А, какая разница. Всё лучше, чем равнодушие.
- Вас не затруднит налить ещё вина?
Уловка не удалась. Вино прекрасно можно разлить и одной рукой.
Время, казалось, застыло: Валентин сидел, откинувшись на спинку кресла, полуприкрыв веки; одинокий луч уже почти вечернего солнца, пробравшись между шторами, зажёг его волосы с одной стороны тревожным тёмно-золотым пламенем, чётче обрисовав профиль, но оставив другую половину лица в тени. Как будто разделил Придда пополам между "своей" территорией и "не своей". Ощущения обострились до такой степени, что привычное, как вторая кожа, кружево манжет царапало запястье. Воздух звенел - тонко, словно отголосок первой струны, пока Валентин быстрым движением не развернул руку ладонью вверх, поймав и сжав пальцы Берто.
- Чего вы хотите?
- По-моему, это очевидно, герцог. Вас.
- Вас не настораживает то, что такие желания считаются противоестественными?
- А как считаете вы?..
Когда от тебя сбегают во второй раз - это уже повод задуматься.
Уголок в саду, укрытый от солнца не только апельсиновыми деревьями, но и остатками древней стены, Валентин нашёл вчера - совершенно случайно, заметив на одной из дорожек Арно и Оливию и осторожно отступив за тяжёлую ветку, усыпанную ещё зелёными плодами, чтобы не мешать.
Хуже было то, что их заметила и маркиза Салина. И, судя по всему, сказала дочери пару ласковых: сегодня девочка шарахалась от Савиньяка, как от выходца. Вот и сейчас она сидела в гордом одиночестве под тем самым апельсиновым деревом.
Что ж, тем лучше.
- Сударыня, я уже несколько дней хочу спросить, - Придд прикоснулся к браслету с аметистами, слишком массивному для тонкой девичьей руки, - вас не огорчает необходимость носить это украшение?
- В каком смысле? - подняла тёмные ресницы Оливия. - Если в прямом, то нет, он очень красивый. Но, немного зная вас, я осмелюсь предположить, что вам интересно не это.
- Вы совершенно правы.
- Я дала слово, и я его сдержу, - тихо, но твёрдо сказала девушка, вставая. - Простите, герцог, вынуждена вас покинуть.
- Вас проводить?
- Благодарю, не стоит.
Причина её поспешного ухода, больше похожего на бегство, появилась между ветками через пару минут. Увидев журчащий фонтанчик, Арно напился воды и плюхнулся на скамейку рядом с Валентином.
- Эта жара меня доконает, - вздохнул он.
- Ты же южанин.
- Не до такой степени. Послушай, ты не знаешь, почему Оливия не хочет со мной разговаривать? Я её чем-то обидел?
- В некотором роде, - усмехнулся Придд. - Ей влетело от матери.
- Проклятье. За что?
- Ты правда думаешь, что никто ничего не замечает?
Савиньяк схватился за щёки, но даже сквозь пальцы было заметно, как они заалели.
- О Леворукий. Но ты же не считаешь, что я могу позволить себе хоть что-нибудь лишнее в отношении невесты друга?
- А если бы она не была моей невестой?
- И тем не менее факт остаётся фактом, - Арно взглянул на него неожиданно серьёзно. - Можно сколько угодно представлять себе, как бы всё сложилось, если бы что-то пошло по-иному, но это ничего не изменит.
Дураки, какие же дураки... оба. Лишающие себя шанса на счастье ради формальных понятий о должном. А с другой стороны, он и сам не лучше. Какая разница, кто что считает? Можно всю жизнь положить, доказывая, что ты имеешь право на место в мире. Можно. Но что это будет за жизнь?
- Знаешь, в этом саду есть места, где вас не увидят.
- Что ты имеешь в виду?
- Догадайся, - подмигнул Валентин и направился к замку, оставив Савиньяка в некоторой задумчивости.
- ...Открыто! - рявкнул Альберто, услышав стук в дверь. Придд вошёл, присел на краешек кровати, на которой мрачно валялся, положив ноги на спинку, гостеприимный хозяин. - Это снова вы? Хотите сказать, что отдали распоряжение об отъезде?
- Нет. У меня ещё остались здесь некоторые дела.
- Какие же?
- Я подумал и решил, что не могу отказаться от вашего предложения.
Арно поднялся по обросшим мхом, но всё ещё крепким камням полуразвалившейся крепостной стены, поискал взглядом алое - сегодня она снова надела алое! - платье Лив, но не нашёл. Ладно, пусть всё уляжется, дора Бланка успокоится, а Валентин... похоже, Валентин ничего не имеет против их встреч.
И как это понимать?
Доверяет другу? Или... ему просто всё равно?
Верить во второе не хотелось. Оливия достойна лучшего, чем муж, которому она, по сути, не нужна. Нет, конечно, многие заключают брак не по любви, и ничего, как-то живут, но от мысли, что это случится с Лив, сжималось сердце.
Или он обманывает самого себя, и подобные мысли - лишь маскировка собственного эгоизма? Он отдал бы многое за то, чтобы самая очаровательная девушка в этом мире оказалась свободна... или он хотя бы мог вызвать её жениха на дуэль. Но увы. Дружба - не та вещь, которой Савиньяки могут пожертвовать. Даже ради любви. Даже ради жизни, если уж на то пошло.
Вздохнув, Арно спустился со стены. Надо поговорить с Берто. Раз уж все всё заметили и поняли, он вряд ли стал исключением. И он уж точно желает сестре только самого хорошего.
Каменные стены навевали прохладу; виконт Сэ настолько ушёл в свои переживания, что даже не подумал постучаться...
И тихонько отступил обратно в коридор. К счастью, дверь не скрипнула - ни открываясь, ни закрываясь. Впрочем, Валентин и Альберто всё равно вряд ли заметили бы хоть что-нибудь.
Валентин и Альберто...
Арно сглотнул и прислонился к косяку. Мир стремительно уходил из-под ног. Может быть, он неправильно понял увиденное? Но как тут неправильно поймёшь?
На внутренней стороне век словно отпечаталась картинка - два обнажённых тела на постели...
Хоть бы озаботились запереться, поклонники любви по-гайифски! Ведь зайти мог бы не он, а дора Бланка. Или, ещё того хуже, - Лив...
Представив Оливию, заставшую брата и жениха в такой компрометирующей ситуации, Арно вздрогнул. Нет уж, хватит с девочки и того, что на неё уже свалилось. А дверь, конечно, запирается без ключа только изнутри. Кто бы сомневался?
Значит, первый порыв - уйти - нужно придушить в зародыше. Если что, дам он сможет отсюда увести.
Так, ну вот, давайте ещё стонать на весь коридор! Савиньяк закусил губу. Теперь понятно, почему Валентин так отнёсся к их с Лив встречам. Похоже, ему действительно всё равно, а брак... как прикрытие для не слишком-то одобряемого обществом пристрастия?
Нет. Нехорошо так думать о друге. Лучше спросить прямо, подождать немного и спросить.
Минуты тащились, словно старая кляча по раскисшему тракту. В комнате вроде бы затихли. Это, конечно, может ни о чём не говорить, но всё легче - не чувствуешь себя подслушивающим у двери чужой спальни.
Подумав, Арно тихонько, на цыпочках, прокрался к лестнице, для верности постоял там ещё минут десять. После чего уже нормальным шагом вернулся к комнате Берто и постучал.
-
-
14.10.2011 в 01:36так эта... вылкам в скайп, все партийные клички сдам, расскажу много интересного, с сюжетом накурю,
на форум заманю...Подпись:
АбсолютБерто-
-
14.10.2011 в 01:36-
-
14.10.2011 в 01:36-
-
14.10.2011 в 01:47-
-
14.10.2011 в 01:49-
-
14.10.2011 в 01:58-
-
14.10.2011 в 02:02-
-
14.10.2011 в 02:05какие-такие Куклы *внизапно проснулся* там мотивация захромала на обе ноги)))
-
-
14.10.2011 в 02:09-
-
14.10.2011 в 02:16Хм, чем бы вдохновение приманить??))
Так
А может, так
Или так
-
-
14.10.2011 в 08:42-
-
14.10.2011 в 11:07Ага, Снежка, я вообще не представляю, как в такой технике можно такое сделать!!! читать дальше
-
-
14.10.2011 в 14:01Но боюсь, что не поможет. Дело не во вдохновении, там действительно сюжетная несостыковка.
-
-
14.10.2011 в 14:29Значит, желаю Вам найти способ все состыковать))
читать дальше
-
-
16.10.2011 в 18:28Вот лучше бы помогли - подкинули бы какую-нить идею скажите, какую - и мы вам сразу ее подкинем)))) чтобы вдохновить автора - преданный читаттель все на свете готов отдать
~~Намари~~, упал от вышивок))) вау, сколько труда тааакое сделать)))
-
-
16.10.2011 в 19:15