Вечная весна в одиночной камере (с)
Мне, честно говоря, не нравится, что получается. В связи с этим уверенности в том, что оно когда-нибудь будет закончено, ещё меньше, чем обычно. Тем не менее пусть живёт.
В общем, название: "Следуя за белым кроликом", сиквел-приквел к "Ангелам и Демонам", современное АУ, Валентин и Арно,насчёт рейтинга пока сама не в курсе рейтинг R. 
НачалоС погодой им повезло. По словам Лионеля, в самом конце октября в Париже солнце выглядывает из-за туч не так часто, как хотелось бы, но вчерашний вечер был ясным, да и сегодня утром первые лучи уже почтили своим вниманием сад Пале-Рояль.
- И всё же я не понимаю, почему нужно было сбегать, как воры с места преступления, - проворчал Арно, разворачивая пакет с бутербродами. - Можно подумать, Ли - невинная девица, которую услышанное повергнет в страшный шок. К тому же во мне всё-таки теплится слабая надежда, что он вернулся позже.
- Позже закрытия метро?
- На такси?
- Возможно, - Валентину не хотелось спорить. - Но мы же всё равно собирались встать пораньше и погулять по городу.
- Кофе-то можно было попить?
- Кофе в Париже нужно пить в уличном кафе. С чувством, с толком, с расстановкой, наблюдая за прохожими, читая свежую газету...
- Тогда почему мы здесь и пьём это? - Арно закрутил крышку на бутылке "Колы".
- Потому что в кафе мы ещё успеем.
- Железная логика.
- Ты ожидал от меня чего-то другого? - поднял бровь Валентин, дожевав бутерброд и аккуратно сложив пакет. - Странно.
- Так забавно наблюдать за тобой после долгого перерыва. Оттаивающая Снежная королева, местами ещё замороженная и держащая нос кверху, а местами уже способная шокировать Ли. Через стенку.
- Не напоминай. И да, десять минут назад ты утверждал, что Лионеля невозможно шокировать. Это так, к слову.
- Какой же ты зануда, - восхитился Арно. - Кстати, тебя по-прежнему так называют?
- Понятия не имею. А что, называли?
- Судя по словам Карен...
- Ну, если верить словам Карен, а вернее, её междометиям, мне страшно подумать, кто ты такой.
- Мы были настолько громкими? Прости.
- Ничего страшного. Но благодаря этому эпизоду я прекрасно понимаю, почему твой брат мог быть несколько не в духе сегодня утром, - Валентин встал и протянул руку. - Идём?
- Идём, - Арно схватился за предложенную конечность и не преминул воспользоваться случаем: привлёк её обладателя к себе.
Затянувшийся поцелуй прервал глухой звук удара и ругательства на французском. Пробегающий мимо адепт здорового образа жизни, видимо, засмотревшись на них, вбежал аккурат в дерево.
- По-моему, нам пора, - резюмировал Валентин, мимоходом отметив, что понял почти все слова из употреблённых бегуном: сказывался уже немалый опыт общения с любителем подобных выражений.
Сад Пале-Рояль - ну, не то чтобы прямо сад, скорее внутренний двор одноимённого дворца, впрочем, достаточно большой, чтобы вместить в себя пару аллей, пару газонов, фонтан, несколько скульптур и немерено розовых кустов, - в этот ранний час был практически пуст по парижским меркам. Кроме наших героев и незадачливого любителя спорта наслаждались видом увядающих цветов и вдыхали горький запах осени всего несколько человек. Несмотря на громкое название, с королевскими особами дворцу не очень-то везло с самого начала, да и сейчас он не входил в десятку основных достопримечательностей французской столицы. Споры вокруг инсталляций Бюрена, в своё время довольно жаркие, тоже утихли, и теперь по разновысоким полосатым пенькам прыгали дети, которые вырастут и примут Париж таким, какой он есть, целиком - со средневековыми улочками Латинского квартала и Марэ, дворцами и парками времён мушкетёров, османовскими бульварами и Эйфелевой башней, Лез-Алем и Дефансом...
Солнце весело сверкало на разноцветных стеклянных шариках, украшавших вход на станцию метро "Пале-Рояль - музей Лувр".
- Ты был в Лувре? - спросил Валентин.
- Ну ещё бы. С экскурсией от художественной школы, с мамой, с Ли... странно, неужели всего три раза? - Арно таким знакомым жестом взъерошил волосы. - Наверняка больше, только забыл. Но теперь явно придётся освежить впечатления: наш преподаватель по истории искусств - просто зверь. Иногда мне кажется, что юриспруденцию учить было легче. Вот скажи, зачем нужно знать, что там за музыка была у древних греков, если от неё ни одной завалящей мелодии не сохранилось?
- Чтобы если вдруг приспичит изобразить Аполлона, ты вложил ему в руки кифару, а не гитару?
- Тьфу на тебя. Есть ли в этом мире хоть один вопрос, на который ты не можешь придумать ответ?
- Ключевое слово тут "придумать"?
- Вот нарисую тебя с кифарой, будешь знать...
* * *
С Карен мы встретились через пару недель после отъезда Арно. Вернее, она меня нашла в университетских коридорах.
- Привет. Послушай, та комната ещё не занята? - судя по всему, перспектива общения со мной её не слишком-то радовала, поэтому она сразу взяла быка за рога. Что ж, я тоже не горел желанием разговаривать с ней дольше, чем это было необходимо.
- Нет.
- Отлично. Один мой знакомый ищет жильё, и я пообещала спросить. Тебе же по-прежнему нужен сосед?
Честно говоря, я сам не слишком-то хорошо понимал, почему за две недели не предпринял ровным счётом никаких шагов в этом направлении. Разницы между стоимостью аренды родительской квартиры и боннской, в принципе, хватало - на очень скромное существование. Гипотетический билет в Марсель в понятие очень скромного существования не входил. Но я никак не мог решить, нужно ли мне это. С одной стороны, я успел основательно привыкнуть к одиночеству, сжиться с ним, как шизофреник со второй натурой; с другой - стоило вспомнить тот единственный поцелуй на кухне, и хотелось взвыть от тоски. А не вспоминать не получалось. Стеклянный шар стоял на полке, рисунки - судя по бумажке с адресом, не случайно, а специально оставленные, - висели на стене.
Кроме того, были ещё сны...
Мы с Карен договорились, что её знакомый придёт в воскресенье, в итоге они пришли вдвоём. Парень оказался на первый взгляд неплохим, комната ему понравилась, цена устроила. Единственное, что немного покоробило: по некоторым словам и жестам можно было понять, что они не просто друзья.
Так быстро забыть Арно...
Как его вообще можно забыть?
Той ночью я долго не мог уснуть, даже докатился до того, что высунулся в окно покурить. Холодный воздух, по идее, прочищает мозги. Где-то я об этом читал.
Снег растаял, голые ветви деревьев почти не выделялись на фоне тёмного неба. Отражения фонарей в мокром асфальте были похожи на желток яичницы-глазуньи. Благословенно и одуряюще пахло весной - это в начале февраля-то. И мне вдруг показалось, что Арно никуда не уезжал. Что он сейчас здесь, в двух шагах, спит под толстым тёплым одеялом, и ему нипочём все мои манипуляции с оконными рамами.
Иллюзия получилась настолько яркой, что я долго не мог заставить себя обернуться. А когда наконец заставил и обнаружил - сюрприз! - пустую постель, чуть не умер от разочарования.
Но, конечно, не умер. Выкурил ещё пару сигарет, закрыл окно и лёг спать.
А в понедельник между лекциями поймал Карен.
- Прости. Видимо, у меня обострилась социофобия. В общем, я не могу сдать эту комнату.
- Понятно, - её взгляд и тон сложно было назвать приветливыми. - Жаль. Впрочем, может, оно и к лучшему. Не придётся ждать, что ты очередного моего парня совратишь.
- Что? - слово "совратишь" в приложении ко мне звучало как-то странно. Честно не поняв, что имеется в виду, я попытался собраться с мыслями. Получилось не очень; впрочем, я и из прошедшей лекции по неврологии мало что вынес. В университете было на редкость холодно, я с трудом удерживался от того, чтобы забрать из гардероба куртку, завернуться в неё... ну, и для полного счастья сползти под стол.
- Эй, с тобой всё в порядке?
- Да, конечно, - я сфокусировал взгляд на лице Карен... и согнулся в приступе кашля. - Вот чёрт.
- По-моему, тебе нужно к врачу, - пальцы, прикоснувшиеся к моему лбу, показались ледяными. - Точно нужно. Тридцать девять как минимум.
- Это у тебя просто руки холодные. Я редко болею...
- Ну, как знаешь. Моё дело - предупредить, - она развернулась и направилась к своей аудитории.
В груди рос шершавый и колючий ком; я понимал, что Карен права, но всё же честно отсидел оставшиеся лекции, задыхаясь от попыток не кашлять или хотя бы делать это не слишком громко.
А утром не смог встать с постели.
* * *
- Ты правда хочешь в музей? - спросил Арно, когда они вошли во двор Лувра и увидели очередь, огибающую знаменитую стеклянную пирамиду. - Это часа на два.
- Да как-то уже не очень.
- Я тебе так расскажу. Там есть Ника, Венера и Джоконда. Последнюю, впрочем, почти не разглядеть из-за ограждения и пуленепробиваемого стекла. Тем не менее на её фоне обожают фотографироваться китайские туристы. Ещё там есть очень много картин, скульптур и прочего добра, всё это рассредоточено на трёх этажах, за день всё равно не посмотреть, хоть сотри ноги до задницы. Впрочем, завтра можем попробовать встать пораньше, если прийти до открытия, народу должно быть меньше. По идее.
- По-моему, это нереально, - покачал головой Валентин.
- Что - чтобы народу было меньше?
- Нет. Встать пораньше.
- И это я слышу от человека, просыпающегося в семь утра, когда никто не будит!
- Между пробуждением и подъёмом есть некая разница. Заключающаяся в том, лежит ли кто-нибудь рядом.
Они вышли на набережную Франсуа Миттерана, спустились к самой воде. В туннеле под мостом на ярко-синей пенке сидел бомж и увлечённо читал какую-то книгу, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Опавшие листья шуршали под ногами. Парижу удивительно шла золотая осень - впрочем, есть ли город, которому она не идёт? Небо казалось очень высоким - настолько, что палевая голубизна не отражалась в серых волнах Сены, только силуэты домов на противоположном берегу всё плыли, плыли на запад... и не могли уплыть.
- Знаешь, я, когда ехал в поезде, представлял, как затащу тебя в какое-нибудь безлюдное место, - фыркнул Арно.
- А такие здесь есть?
- Ну... теоретически есть. Наверное. Если хорошенько поискать. Но сейчас уже вроде как и не хочется. Вроде бы и так хорошо. И это пугает. Нет, понятно, вечером я буду другого мнения, это даже не обсуждается, но вот прямо в эту минуту такое ощущение, что что-то кончилось...
- Период подростковой гиперсексуальности?
- С тобой невозможно разговаривать.
- Возможно. Просто я не понимаю, чего ты боишься, - Валентин вынул сигарету, закурил. - Всё когда-нибудь кончается.
- Оптимистично.
- Зато правда.
- Я боюсь однажды проснуться и не захотеть тебя обнять, - Арно свернул на лестницу, ведущую наверх.
- Когда такой момент настанет, это будет уже не страшно.
Вдоль парапета ровным рядом выстроились палатки художников, по преимуществу закрытые. Только в самой последней полог был откинут, являя миру десяток картин. Автор обнаружился неподалёку - пожилой месье, высокий, совершенно седой, но державший спину прямо, зарисовывал вид на Новый мост. В его руке вместо ожидаемой кисти было зажато сразу несколько цветных карандашей, которые он виртуозно менял местами по мере надобности.
- Ого, - присвистнул Арно, разглядывая выставленную роскошь. - Пожалуй, я был неправ, подумав, что уличная живопись в Париже находится в прискорбном состоянии упадка. Хотелось бы мне научиться так рисовать карандашами.
- Хочешь - значит, научишься, - Валентин нашарил тёплые пальцы, легонько сжал. - Хватит хандрить. Какая разница, что будет когда-нибудь потом. Нужно наслаждаться тем, что есть здесь и сейчас.
- А я уже и не хандрю. Хорошие чужие рисунки - залог моего хорошего настроения. Пойдём посмотрим, как это он, - Арно потянул его за собой к художнику.
Тот на секунду отвлёкся от появляющегося на бумаге моста и - теперь стало видно - человечков, плывущих по реке на кленовых листьях, обернулся, подмигнул и протянул прямоугольник визитки. Валентин машинально взял её свободной рукой и спрятал в карман.
- Merci.
- De rien[1].
Арно нашёл в себе силы оторваться от захватывающего зрелища и сообразить, что стоять у занятого человека над душой не очень-то хорошо, только минут через десять. Они вышли на тот самый мост и зашагали в сторону Ситэ.
- Тебе этот человек не показался каким-то... странным?
- Ну, я же смотрел на рисунок, а не на него. А что в нём странного?
- Вот я и пытаюсь понять, - Валентин, не удержавшись, обернулся, но художник словно специально спрятался за мольбертом. Впрочем, на таком расстоянии вряд ли что-нибудь удалось бы разглядеть.
- Талантливые люди всегда немного странные. Взять, например, меня, - расхохотался Арно и перевесился через парапет моста. - Нет, нет, никто не плывёт, кроме туристов на теплоходе. Обманули!
* * *
Ярко-оранжевые апельсины в белоснежной палате смотрелись сюрреалистично. Я повернул голову.
Кашель заворочался где-то ниже горла, но наружу не вырвался.
- Не беспокойся, я сейчас уйду, - заявила Карен.
- Зачем?
- Зачем пришла или зачем уйду?
- И то, и другое, - я всё-таки закашлялся. И очень удивился отсутствию кровавых пятен на платке.
- Ну, во-первых, каждому человеку кто-то должен приносить апельсины в больницу, чтобы жизнь мёдом не казалась. А мы с тобой теперь почти родственники. Или ты ему так и не дал?
- Не дал что?
- О боже, - Карен взглянула на потолок. - Я знала, что ты ботаник, но не предполагала, что настолько. Слово "трахаться"-то ты знаешь?
- Шли бы вы своей дорогой, фройляйн, - хамить девушкам, конечно, нехорошо, но я по-настоящему разозлился. - Я не собираюсь обсуждать Арно. Ни с кем.
- А я и не собиралась обсуждать его.
- Кого же?
- Тебя. Вернее, нас с тобой.
- И что у нас может быть общего?
- Сам не догадываешься? - в палату вошла медсестра с ампулой и одноразовым шприцем, и Карен усмехнулась: - Не смущайтесь, ваша светлость, я отвернусь.
- Так что же? - спросил я, натянув обратно одеяло.
- Хотя бы то, что нас обоих бросили. Возможно, по-разному. Но факт остаётся фактом.
- Тебя это до сих пор задевает? Даже при наличии Георга или как там его?
- Тебя тоже. Иначе бы ты не вцепился в эту комнату, - девушка встала, деловито накинула на плечо сумочку. - И да, не радуйся раньше времени, я приду ещё. Не зря же искала тебя два дня.
Как ни странно, я ждал обещанного визита - и не только потому, что в больнице было адски скучно, а пневмония не спешила сдавать свои позиции. Просто здесь, за километр от дома, ниточка, связывающая меня с Арно, потихоньку начала таять. И я понял, что не хочу этого - настолько не хочу, что готов сделать всё что угодно, только бы этого не случилось.
А Карен одним своим присутствием делала её почти физически ощутимой, не позволяя забыть о том, что всё действительно происходило - наяву, не во сне.
- Это какой-то мазохизм - мучиться от воспоминаний и не желать от них избавиться, - наверное, я действительно дошёл до ручки, раз разоткровенничался не с кем-нибудь, а с бывшей пассией парня, в которого... ну да, влюбился. Будем называть вещи своими именами.
И который ради тебя её бросил. Тоже немаловажная деталь.
- Никогда не обдирал в детстве коленку? - поинтересовалась Карен. - Ну, там, упав с велосипеда. Или просто споткнувшись на бегу.
Она сидела, обхватив руками одну из своих коленок, обтянутых тёмно-синими джинсами. Насколько я помнил, она всегда носила джинсы и водолазки. Ну, или футболки. Никаких юбок, каблуков и декольте. Впрочем, ей шло.
- Кажется, что-то такое было... точно не скажу.
- На ссадине нарастает корка, и её очень хочется сковырнуть. Невыносимо хочется, хоть это и больно. Думаю, здесь механизм тот же. Кстати, всё-таки дал или нет?
- Это важно?
- Разумеется.
- Почему?
- От этого зависит, кто дурак: он или ты.
- Вот так просто?
- А ты как думал? Мы, люди, вообще очень простые существа. И если раз за разом сдираем корку, значит, нам это нравится. Мне, например, нравится, поэтому я тут и сижу.
- А как же Георг?
- Он хороший, - Карен посмотрела в окно. - Настолько, что даже скучно. У него уже готов сценарий на ближайшие двадцать лет как минимум. Где жить, сколько детей завести и всё такое.
- Ты против?
- Да нет... просто чего-то не хватает. Элемента неожиданности, что ли.
- Неожиданности не всегда бывают приятными.
- Да в курсе я, - махнула рукой девушка. - И всё равно... Кстати, почему мы вдруг обо мне?
- Общаться - это очень легко. Главное - дать собеседнику возможность говорить о себе.
- Точно, - усмехнулась Карен. - А знаешь, с тобой весело. Кто бы мог подумать?..
Маленькое продолжение* * *
- Уфф, - выдохнул Арно, выползая на свет. - Всё-таки триста восемьдесят семь ступенек - это слишком для моего сидячего образа жизни...
- Хороший у вас университет, видимо. У студентов обычно бегущий образ жизни.
- Ну, в любом случае не лазающий!
Скамейки перед Нотр-Дамом были, разумеется, заняты - такими же бедолагами, свершившими восхождение на башню собора, и они снова свернули к набережной. У южного фасада с местами для "упасть и отдышаться" оказалось полегче.
- Надо мне как-нибудь тебя затащить на Кёльнский. Там больше пятиста ступенек.
- Нет, спасибо. К тому же химер у вас нет, смотреть наверху не на что.
- Ну, почему не на что? Там много автографов посетителей, - Валентин подставил лицо всё ещё тёплым солнечным лучам. - Типа "здесь был Джон из Нью-Йорка".
- О том, что большинство населения этой прекрасной планеты не обезображено интеллектом, я и так осведомлён, - фыркнул Арно. - Куда направим свои стопы дальше?
- Не знаю. На той стороне вроде бы Латинский квартал?
- Он самый. В принципе, можем дойти до Люксембургского сада, там хорошо. По крайней мере было.
- Раз хорошо, тогда идём.
- Ох, - Арно поднялся со скамейки, обернулся. - Ну, ты как?
- Стой. Подмигни.
- Что?
- Просто подмигни.
- Так?
- Примерно, - Валентин тоже встал, и они неторопливо направились к очередному за сегодняшний день мосту. - Я понял, почему тот художник показался мне странным. Он похож на тебя.
- Это ты на химер насмотрелся?
- Ну, на тебя лет через сорок-пятьдесят. У вас нет каких-нибудь родственников в Париже?
- Да нет вроде. Дядюшка Гектор в Тулоне...
- А по отцу?
- Отец родился и вырос в Марселе, бабушка до сих пор живёт на Страсбургском бульваре[2] и никуда оттуда переезжать не собирается, несмотря на количество иммигрантов. Экскаватором не сдвинешь. Так что, по-моему, у тебя глюки.
- Может быть, - Валентин вынул из кармана визитку.
- Что там?
- Просто адрес. Улица Мадам... какой мадам? Дом четырнадцать. Ни имени, ничего.
- Наверное, какая-нибудь галерея, - предположил Арно. - Я бы, кстати, зашёл. Вдруг там тусовка престарелых гениев окопалась? Сидят себе на улице Мадам, рисуют помаленьку, к деньгам и славе не рвутся, а Сотбис по ним плачет горючими слезами...
- Так давай зайдём. Где это находится?
- Карта же у тебя. Ты что, думаешь, я знаю все парижские улицы?
Пятачок цвета старого золота - сквер Вивиани - отгородил их от ветра с реки, и Валентин развернул видавшую виды карту, заботливо выданную Лионелем.
- Ага, вот она, - несмотря на заявленное незнание парижских улиц, Арно сориентировался в их хитросплетениях быстрее. - Как раз сразу за Люксембургским садом. Удачно.
- Ну, тогда веди.
Они обогнули готическую церковь Сен-Жюльен-ле-Повр, прошли мимо музея средневековья, действительно похожего на средневековый замок, и монументального здания Сорбонны, тротуар вокруг которого облепили припаркованные велосипеды и мопеды. Учебный день был в разгаре.
- А ведь я мог бы здесь учиться, - хмыкнул Арно. - Ли предлагал пожить у него. Зубрил бы юридические термины и знать не знал обо всяких там художествах.
- Не жалеешь?
- О том, что так и не присоединился к армии посредственных законников? Ничуть. К тому же тогда бы мы не встретились.
Калитка в Люксембургский сад нашлась за маленькой площадью с соответствующего размера фонтаном. Валентин поднял с земли разлапистый каштановый лист, не изменивший цвет полностью, а словно бы опалённый по краям. Ярким пламенем соседнего клёна?
В саду действительно было хорошо. Вместо скамеек на аллеях характерно подстриженного регулярного парка в изрядном количестве и полном беспорядке стояли стулья, что делало довольно пафосное место уютным, чуть ли не домашним.
Арно бесцеремонно сдвинул два свободных стула так, чтобы сесть лицом друг к другу.
- И как тебе Париж?
- Честно говоря, пока не понимаю. Такое ощущение, что смотришь картинки. Красивые, но...
- Не истории?
- Ага. Наверное, здесь нужно пожить, чтобы проникнуться.
- Иногда и это не помогает.
- Может быть, мы просто настроены на другую волну, - вокруг было слишком много народу, чтобы сделать хоть что-то из того, что хотелось, и Валентин во избежание соблазна откинулся на спинку стула. Плеча коснулась тонкая колючая ветка.
Париж пах увядшими розами.
* * *
Количество пропущенных лекций и, соответственно, материала, который нужно было освоить самостоятельно, ужасало. Оторвался от учебников я только через несколько дней, поняв, что нужно сделать перерыв, иначе всё прочитанное смешается в голове в несъедобную кашу.
К тому же апельсины требовали отмщения.
- В принципе, мы можем сходить в кино, - подумав, сказала Карен. - Сто лет там не была.
- Я тоже. Так что совершенно не разбираюсь в текущем репертуаре.
- Посмотрим на афиши, какая больше понравится, на тот фильм и пойдём.
Так мы попали на "Алису в стране чудес". Конечно, к кэрролловской сказке увиденное имело весьма приблизительное отношение; чтобы это понять, моих воспоминаний о первоисточнике хватило, чтобы возмутиться несоответствием - уже нет. А вот у Карен хватило и на то, и на другое.
- Не волшебная страна, а подростковое фэнтези какое-то, прости господи, - фыркнула она, когда мы приземлились в кафе на Штоккенштрассе, где наливали вкусный и дешёвый глювайн. Днём была уже настоящая весна, того и гляди, полезут крокусы, а к вечеру снова похолодало.
- А подростковое фэнтези - оно не о волшебных странах?
- Оно как бы о подростках. Ужасный период в жизни, на самом деле: с одной стороны, хочется большого, чистого и пафосного, а с другой - растущий организм... да что я говорю, ты сам наверняка лучше знаешь. У вас, мужиков, это проходит ещё тяжелее.
- В смысле?
Карен посмотрела на меня, как Алиса на Мартовского зайца.
- Ну, сексуальность просыпается и всё такое. А что с ней делать, пока непонятно. Вот и воспринимается как некая противоположность большому и чистому. Ничего, что я с тобой об этом?
- Ничего, - я отставил в сторону пустой стакан. - Наоборот, интересно.
- Интересно?
- Ну да. У меня такого не было.
- Чего "такого"?
- Не просыпалось никакой сексуальности.
Видимо, я сказал что-то не то, потому что и без того немаленькие глаза Карен ещё увеличились в размерах.
- Тогда или вообще?
- Можно считать, что вообще.
Мы заказали ещё глювайна, по отдельности - перед кино я был в уведомительном порядке извещён о том, что в связи с особенностями наших отношений каждый платит за себя, и не смог возразить.
- Ты это серьёзно или меня разыгрываешь?
- Серьёзно.
С ней было удивительно легко говорить о таких вещах. Легче, чем с Арно - не мешало подсознательное желание показать себя с лучшей стороны. Или хотя бы не с худшей.
- Обалдеть, - Карен неверяще помотала головой. - Сколько тебе лет?
- Двадцать.
- Двадцатилетний девственник - это нереально. По крайней мере в Германии.
- Значит, меня нет, и ты разговариваешь сама с собой.
- Обалдеть, - повторила она и залпом допила свой глювайн. - Значит, у вас так ничего и не было... Бедняга Арно. Знаешь что, пока я нетрезва и не отвечаю за свои действия, могу предложить пойти ко мне. Или нет, не надо, наутро об этом будет знать весь кампус. Лучше к тебе. И не пытайся заморозить меня взглядом, я в некотором роде не свободна и на твою драгоценную постель не покушаюсь.
Я согласился - скорее из любопытства, нежели из действительного интереса. И только уже открывая дверь, понял, что Карен будет первым человеком, переступившим порог этой комнаты.
- Похоже на гостиничный номер, - заценила она. - Если бы не рисунки.
Ей явно хотелось посмотреть на упомянутые рисунки, и я ушёл на кухню ставить чай. За окном негромко шуршали шины проезжающих мимо автомобилей, шум закипающего чайника потихоньку заглушал их, пока не заглушил совсем.
Как и звук шагов.
- Снимай рубашку, - скомандовала Карен, когда кнопка щёлкнула, отключаясь.
Я пожал плечами, расстёгивая пуговицы.
- Чёрт, и почему самые красивые парни предпочитают друг друга?
- А почему самые красивые девушки позволяют решать за себя, где жить и сколько детей завести?
- Заткнись, - тонкие пальчики легли мне на губы. - И закрой глаза.
Вдобавок к этому она выключила свет. От стекла веяло холодом, от ладоней, скользящих по коже, - теплом, я не понимал, что происходит и зачем, но ощущения неправильности не возникало; мы со всей очевидностью не хотели друг друга, и тем не менее были рядом.
Но - не вместе.
Исчо маленькое продолжение* * *
В четырнадцатом доме по улице Мадам никакой галереи не обнаружилось. Обычный жилой дом с домофоном на двери. Вывесок или указателей тоже не было.
- Может быть, в подворотне? - предположил Арно.
Подворотня привела их во внутренний двор, где располагалось кафе - несколько столиков в обрамлении столбов и перекрытий, оплетённых вьющимися розами. И, как ни странно, вполне себе цветущими - это в конце октября-то.
Их запах забивал аромат кофе и какой-то выпечки - настолько аппетитный, что желудок сразу же сигнализировал: мол, той утренней пары бутербродов уже давно нет, да и, в сущности, не было.
- Может, здесь и пообедаем? - предложил Валентин. - Раз уж пришли.
- Можно и здесь, - Арно плюхнулся в плетёное кресло. - Видимо, художник перепутал и дал нам не ту визитку.
Подошла официантка и принесла меню, целую горку греющих свечей и два пледа. В последних надобности пока не было - размер дворика позволял предположить, что солнце сюда редко заглядывает даже летом, но и ветер оставался снаружи, за стенами окружающих домов.
- Le lapin blanc, - прочитал Валентин на обложке меню. - Ну, blanc - это понятно, "белый", а le lapin что такое?
- Кролик. Белый кролик. Кстати, с произношением у тебя уже не так плохо. И вообще прогресс налицо.
- Какой может быть прогресс при одном занятии в неделю?
- И тем не менее он есть. Я, правда, не очень хорошо понимаю, зачем тебе это надо. Для путешествий по Европе английского вполне достаточно, а при твоей загрузке языковые курсы - уже лишнее.
- Я вполне в состоянии организовать своё время так, чтобы его хватало на всё, - Валентин собрался с мыслями и выдал официантке: - Le plat du jour, s'il vous plaît. Et les cafés.
- Et moi[3], - согласился Арно. - Рискнём. Ты ешь улиток?
- Не знаю, не пробовал. А ты?
- Ем, но не люблю. Ли, правда, утверждает, что я ничего не понимаю в высокой кухне и что улитки, мясо в луже крови и прочие мидии - это офигеть как вкусно, но что-то мне так не кажется...
Проверить им не удалось - "блюдо дня" оказалось вполне приличной курицей с картошкой и холмиком салата, так что тарелки опустели очень быстро. Кофе, конечно же, подали в крохотных чашечках, что исторгло горестный вздох из груди француза. Зато прилагавшиеся ещё теплые печеньица были размером в полблюдца.
Валентин раскусил своё и обнаружил внутри бумажку.
- О, с предсказаниями! - оживился Арно. - Ну-ка, посмотрим, что пишут...
"Am 24. Dezember
Deutschland, Bonn
Markusstraße, 64-4".
- Это какая-то дурацкая шутка?
- Дай сюда, - Валентин сверил две "начинки". Они были абсолютно одинаковыми.
- Откуда они знают твой адрес?
- Ты это у меня спрашиваешь?
- Я задаю вопрос в пространство. Белому кролику.
- Белому кролику не нужно задавать вопросов. За ним нужно следовать. Я, кстати, действительно хотел предложить в следующий раз поехать ко мне. Всё-таки Рождество лучше всего встречать в Германии.
- Ммм. В принципе, мне нравится эта мысль, - Арно допил свой кофе и облизнулся. - И всё-таки хотелось бы понять, что за чертовщина тут творится.
- Зачем?
- А тебе кажется, что ничего странного не происходит?
- По сравнению с тем, что мы с тобой вообще встретились? Нет, - Валентин щёлкнул зажигалкой, и официантка с пепельницей словно материализовалась из воздуха. - Ещё по кофе?
- Да, пожалуй. Encore deux cafés, s'il vous plaît[4]. Интересно, что ещё нам предскажут. А что странного в том, что мы встретились?
- Мне кажется немножко нелогичным, что ты решил поступать в Бонн. А не, допустим, в Гейдельберг, который считается лучшим в Европе по праву. Если уж ехать за тридевять земель, то ради чего-то действительно стоящего.
- Сдаюсь, - Арно поднял руки вверх. - Я действительно не могу объяснить, почему именно Бонн. Чем-то понравился, наверное. Только чем, я уже не помню. О, а вот и печеньки.
На этот раз печенье было без сюрпризов. То есть вообще пустое.
- À une personne - une prédiction, - пояснила официантка, подошедшая за деньгами.
- Одному человеку - одно предсказание? - уточнил Валентин.
- Ага. Сурово тут у них, - Арно поднялся. - В принципе, мы сейчас можем прогуляться в сторону Сен-Жермен-де-Пре. Или Монпарнаса. Выбирай.
* * *
...Поцелуй из нежного и почти целомудренного стал жадным и требовательным; пальцы ловили дрожь нетерпения, и она передавалась мне - через руки, через губы, через соприкасающиеся колени. Ладонь Арно нырнула за пояс джинсов, и стало всё равно, где и когда. Хотя бы даже здесь, на кухне, на полу, среди посуды и осколков.
Хотелось ответить тем же, но отчего-то не было сил - кровь океанским прибоем шумела в ушах, гася посторонние звуки, хотя казалось, что вся она - там, внизу, где так остро, и горячо, и сладко.
Арно сжал руку...
И я проснулся от собственного крика.
Под холодный душ вставать было явно поздно, под тёплый - необходимо. Часы показывали без пяти семь, давая возможность несколько минут полежать и прийти в себя.
Спасибо, Карен.
"Сексуальность просыпается и всё такое. А что с ней делать, пока непонятно".
Зарплата должна упасть на карточку сегодня, но вряд ли это случится рано утром. А значит, билет я смогу купить только вечером. Или завтра - какая разница, если выбраться всё равно получится не раньше июня...
Между второй и третьей лекциями в расписании значился получасовой перерыв, и я направился в кафе. Народу было немного: в связи с наступившей весной большая часть студентов предпочла расположиться на ланч на скамейках или просто на травке зелёной Университет маркт. Что ж, тем лучше, никто не помешает зайти в интернет-банк и проверить баланс.
Только я успел об этом подумать, как солнечные лучи заслонила тень, и на стул напротив плюхнулся Георг.
- Послушай... нам надо поговорить.
- Я весь внимание.
- Какие у вас отношения с Карен?
Что ж, этого следовало ожидать.
- А что говорит она сама?
- Что мне не о чем беспокоиться. Но я видел, как она выходила из твоего дома. В субботу утром.
- Ты за ней следил?
- А что мне оставалось делать? - в чёрных - как у Арно - глазах горели нехорошие огоньки. - Моя девушка не ночует в кампусе, а я должен на это спокойно смотреть?
- То есть своей девушке ты не веришь, но поверишь мне?
Может быть, в нормальном состоянии Георг бы задумался и осознал нелогичность своих претензий, но, похоже, он пришёл сюда не с этой целью.
Я не ждал, что он полезет в драку, по крайней мере прямо здесь, поэтому отклониться успел не полностью, и удар пришёлся по губам. Зазвенела, рассыпаясь на осколки, чашка, оставившая за собой кофейный след на столе и на полу, и я мимоходом порадовался, что не успел достать нетбук. Не факт, что его ждала бы лучшая участь.
Георга уже окружили аж двое студентов; впрочем, он не делал попыток повторить и закрепить успех.
- У тебя кровь, держи платок.
- Благодарю.
Платок у меня, разумеется, был свой, но отказаться значило бы обидеть человека, предложившего помощь из самых лучших побуждений. На белой ткани действительно расцвели алые пятна. Нужно будет не забыть постирать и вернуть...
- Ты дурак, - говорить было больно, но я не мог не оставить за собой последнее слово. - Искренне надеюсь, что Карен найдёт себе парня, дружащего с головой.
- Имеешь в виду себя?
- Отнюдь, - я развернулся и вышел из кафе.
Сцена вышла идиотская, на самом деле. Тем более что я не был на сто процентов уверен в собственной правоте. Нет, мы всегда останавливались за шаг до того, что, хотя бы и с большой натяжкой, можно было назвать сексом. Вернее, Карен останавливалась: прикоснуться к себе она так и не позволила. Сказала: "Незачем", и я больше не пытался.
Но как это могло выглядеть со стороны?
Она ждала меня у дверей аудитории после последней лекции.
- Я его послала.
- Я рад, правда. Это не то, что тебе нужно. И не потому что он дал мне по морде, а потому что он за тобой следил.
- Я поняла, - похоже, слух о недодраке в кафе разнёсся по всему университету: нам вслед оборачивались. - Не везёт мне с мужиками.
- Когда-нибудь повезёт.
- Думаешь?
- Уверен.
Окончание* * *
Когда они вернулись в дом на склоне Монмартра, Лионель уже собирался на работу; строгая чёрная с золотом форма пилота шла ему необыкновенно, и Валентин в очередной раз подумал, что природа создавала всех троих братьев в приступе вдохновения. Как ни странно, несмотря на то что близнецами были старшие, сходство между Эмилем и Арно, на первый взгляд не столь очевидное, по мере знакомства становилось заметнее - в мимике, в жестах, в почти вызывающей открытости миру. Лионель казался расчётливей, сдержанней... ну, и ехидней, не без того.
- Еда в холодильнике, баром можете пользоваться, но не увлекайтесь, - коротко и чётко распорядился он по-английски. - И, да, ne cassez pas le lit.
- Что? - переспросил Валентин, когда дверь за хозяином захлопнулась.
- Кровать попросил не ломать, - хихикнул Арно. - Ладно, пойдём, посмотрим, что там, в холодильнике.
Выложив на сковородку мясо с овощами и убавив огонь до предела, он вернулся в гостиную и открыл дверцу бара.
- Было бы чем увлекаться, сплошные ликёры... Кстати, сам Ли их не пьёт, что наводит на мысли.
- А ты думал, он склонен к монашескому образу жизни?
- По крайней мере он ничего рассказывал про своих дам. Ага, что-то бразильское, причём уже открытое, - Арно достал бутылку, отхлебнул прямо из горлышка, вытаращил глаза, обнял Валентина за шею и прижался к губам.
Тот чуть не закашлялся, но всё же проглотил нечто огненно-горько-карамельное.
- Ром? - руки словно сами собой скользнули по жёсткой ткани, сжали ягодицы.
- Похоже на то. Ммм, - чуть прогнувшись назад, Арно нарочито медленно облизнулся и одну за другой расстегнул пуговицы на своей рубашке, потом, глядя в глаза, потянул вниз язычок молнии.
Воздух стал густым и горячим, зазвенел натянутой струной. Валентин наклонился, провёл языком по подставленному горлу, там, где над воротником бился пульс, жадно целуя шею, плечо, ключицы - всё, до чего дотягивался, заодно помогая любовнику избавиться от нижней части гардероба.
- Кровать?
- Далеко. Подоконник. Он как раз подходящей высоты...
За окном вечерними огнями сиял Париж, оставаясь "вещью в себе", одновременно хозяином и заложником собственного мифа. Арно упёрся затылком в центральную раму, рубашка съехала и висела на локтях.
- Ну?
- Сейчас, - Валентин, словно исполняя ритуал, прикоснулся губами к осьминожку, раскинувшему щупальца по подрагивающему от напряжения животу. Со своим телом справиться легко, а вот что делать с нежностью, от которой перехватывает дыхание?
- Издеваешься?
- Конечно.
- Прекрати немедленно и займись делом.
Кто бы был против? Арно громко застонал, кусая губы и выгибаясь навстречу, почти сползая с подоконника; пришлось притиснуть его обратно, входя до конца.
- Мы так упадём. Или разобьём стекло.
- Плевать. Про стёкла нам никаких указаний не оставили, только про кровать.
- Не смеши меня... - прошептал Валентин, пытаясь понять, что делать дальше. То есть что делать, было ясно. Неясно - как.
- Какой уж тут смех, седьмой этаж... Ну давай, я вообще-то держусь.
Двинуться - чуть-чуть, аккуратно, на пробу... вроде бы можно. Если осторожно. Главное - не представлять, что будет, когда Арно забудет обо всём и разожмёт пальцы, намертво вцепившиеся в гладкий край. Или просто соскользнёт ладонь...
- Эй, мы трахаться сегодня будем? - шальной взгляд из-под полуопущенных золотистых ресниц обжёг, отключив не только мысли, но и чувства - все, кроме невыносимого желания, наконец захватившего власть и не собирающегося ни с кем и ни с чем ею делиться.
Пришли в себя они всё равно на полу, не очень понимая, как там оказались. Ощущения вернулись на место не сразу - и одним из первых проснулось обоняние.
- Чёрт, сковородка... - прошипел Арно, тряся затёкшими руками.
Спасать гипотетический ужин было поздно, впрочем, как и посуду, его содержавшую. Валентин открыл окно, выпуская дым в тёмное небо, и решил, что одна сигарета ситуацию уже не ухудшит. Некуда.
Сладкая слабость во всём теле таяла. Отчего-то хотелось рассмеяться - беспричинно, просто так. Снизу доносились звуки легкомысленной французской песенки; судя по нескольким разбираемым словам, что-то про мимолётность любви.
"Ну, это мы ещё посмотрим", - весело подумал он.
- Ужинать придётся бутербродами, - Арно вылез из холодильника. - Не заниматься же готовкой на ночь глядя.
- Вот и отлично.
...Утром, выходя из дома на очередную прогулку по Парижу, Валентин сунул руку в карман. Визитка не потерялась... если это, конечно, была она. Потому как вместо вчерашнего адреса - Мадам, 14 - на прямоугольном кусочке картона чернела новая надпись: улица Шарантон, 26.
Арно он ничего не сказал.
* * *
Если верить географическим справочникам, Париж южнее Бонна всего на два градуса. Обычно я доверял подобной информации, но этой осенью получалось не очень: выехав на скоростном поезде с Северного вокзала, все три часа пути я наблюдал, как за окном обнажались деревья и сгущались тучи. Осень заканчивалась...
Впрочем, через несколько дней снова развиднелось. Мне, правда, было немного не до того: учёба и работа - ещё весной я устроился на полставки в ту самую больницу, в которой валялся с пневмонией; платили не так чтобы очень, зато относительно свободный график позволял многое, - сжирали всё время без остатка. Дошло до того, что за неделю я так и не позвонил Карен, хотя пару раз мы виделись в университете, но мельком - то она куда-то бежала, то я. Поэтому когда в один сонный вечер, вернувшись с работы и успев только поесть, я услышал звонок в дверь и, открыв, обнаружил на пороге внезапную гостью, обрадовался так, что даже разлепил закрывающиеся глаза.
- Привет, - извиняющимся тоном сказала она. - Проходила мимо, заметила свет в окне...
- И очень хорошо, что заметила. Тебя кормить?
- Нет, спасибо, я только что из очень гостеприимного места.
- Очередной парень? - я повесил на вешалку влажный плащ. - На улице что, дождь?
- Так, капает что-то, - Карен вынула из сумки две банки "Пауланера".
- Если ты хочешь напиться, этого не хватит, а у меня, как назло, ничего нет.
- Я знаю, что у тебя никогда нет ничего алкогольного. Но я хочу просто поплакаться в жилетку. Если ты, конечно, не против.
- Моя несуществующая жилетка всегда в твоём распоряжении. Что-то случилось или так, за жизнь? - поинтересовался я, разливая пиво.
- Так, за жизнь, - она свернулась калачиком в кресле. - Вроде бы, если посмотреть со стороны, всё в порядке, а на самом деле - не то и не так.
- Прямо всё?
- Ага.
- Осенняя депрессия?
- Может быть, и она. Хотя вряд ли. Клинических симптомов не обнаруживается, а жаль. Было бы понятней. Как Арно?
- Как обычно. Учится, рисует...
- Повезло ему, - Карен зевнула; похоже, за день она тоже умоталась. - Мне давно кажется, что я пошла не на тот факультет, но какой "тот", не могу понять.
- Слушай, пока мы оба не заснули, - вспомнил я, - хочу пригласить тебя в одно кафе.
- Прямо сейчас?
- Конечно, нет. В выходные. Допустим, в субботу. Сможешь?
- Постараюсь...
Разговор долго не продлился - допив пиво, мы расползлись по постелям. Кажется, дверь в бывшую комнату Арно Карен отыскала наощупь. Впрочем, я был не лучше, но всё же нашёл в себе силы найти пресловутую визитку. С момента моего возвращения домой она послушно показывала боннские адреса. И это даже не удивляло.
Как и по-прежнему цветущие розы - в ноябре, во дворике по улице Генриха Гейне. Le lapin blanc на обложке меню стал честным Das weiße Kaninchen, официантка, впрочем, осталась та же - рыжая и кудрявая.
- Белый кролик, - фыркнула Карен. - Какая прелесть. Знаешь, в детстве это была моя любимая книжка. И я страшно злилась на Алису, когда она вернулась в наш мир. И чего в Стране чудес-то не сиделось?
- Значит, я угадал, - знать бы только, к чему это приведёт.
Или лучше не знать? Правильнее - не знать.
"Я рассказываю каждому только его историю", - фраза из ещё одной сказки всплыла в голове, когда на столе появились две маленькие белые чашки с кофе. Карен сразу же плюхнула в свою шарик мороженого.
- Знаю, я извращенка, - фыркнула она, пробуя это безобразие, и надкусила печенье. - Хотя на самом деле извращенцы - те, кто придумывают эти дурацкие правила про то, как надо пить кофе...
Развернув бумажку с предсказанием, она замолчала, вчитываясь. Потом, судя по всему, перечитала ещё раз. Почувствовав себя лишним, я подложил деньги под блюдце и встал.
Демарш прошёл незамеченным.
Отсюда до дома пешком было минут сорок, и я решил прогуляться. Примерно на полпути, на мосту Кеннеди, телефон запищал, сообщая о пришедшей эсэмэске.
"Купил билет на 24 декабря, - писал Арно. - Начинаю считать дни".
* * *
Карен я больше не видел. Её исчезновение никого не удивило и не поразило, хотя я ждал чуть ли не общения с полицией. Но обошлось. Визитка тоже куда-то делась - то ли выпала из кармана, когда я, стоя на мосту, набирал ответ, то ли, выполнив свою задачу, попросту растворилась в воздухе. Впрочем, я не жалел.
У каждого своя Страна чудес.
[1] - Спасибо.
- Не за что. (франц.)
[2] - улица на севере Марселя, там, где сейчас фактически арабские кварталы.
[3] - Блюдо дня, пожалуйста. И кофе.
- И мне. (франц.)
[4] - Ещё два кофе, пожалуйста. (франц.)
В общем, название: "Следуя за белым кроликом", сиквел-приквел к "Ангелам и Демонам", современное АУ, Валентин и Арно,
НачалоС погодой им повезло. По словам Лионеля, в самом конце октября в Париже солнце выглядывает из-за туч не так часто, как хотелось бы, но вчерашний вечер был ясным, да и сегодня утром первые лучи уже почтили своим вниманием сад Пале-Рояль.
- И всё же я не понимаю, почему нужно было сбегать, как воры с места преступления, - проворчал Арно, разворачивая пакет с бутербродами. - Можно подумать, Ли - невинная девица, которую услышанное повергнет в страшный шок. К тому же во мне всё-таки теплится слабая надежда, что он вернулся позже.
- Позже закрытия метро?
- На такси?
- Возможно, - Валентину не хотелось спорить. - Но мы же всё равно собирались встать пораньше и погулять по городу.
- Кофе-то можно было попить?
- Кофе в Париже нужно пить в уличном кафе. С чувством, с толком, с расстановкой, наблюдая за прохожими, читая свежую газету...
- Тогда почему мы здесь и пьём это? - Арно закрутил крышку на бутылке "Колы".
- Потому что в кафе мы ещё успеем.
- Железная логика.
- Ты ожидал от меня чего-то другого? - поднял бровь Валентин, дожевав бутерброд и аккуратно сложив пакет. - Странно.
- Так забавно наблюдать за тобой после долгого перерыва. Оттаивающая Снежная королева, местами ещё замороженная и держащая нос кверху, а местами уже способная шокировать Ли. Через стенку.
- Не напоминай. И да, десять минут назад ты утверждал, что Лионеля невозможно шокировать. Это так, к слову.
- Какой же ты зануда, - восхитился Арно. - Кстати, тебя по-прежнему так называют?
- Понятия не имею. А что, называли?
- Судя по словам Карен...
- Ну, если верить словам Карен, а вернее, её междометиям, мне страшно подумать, кто ты такой.
- Мы были настолько громкими? Прости.
- Ничего страшного. Но благодаря этому эпизоду я прекрасно понимаю, почему твой брат мог быть несколько не в духе сегодня утром, - Валентин встал и протянул руку. - Идём?
- Идём, - Арно схватился за предложенную конечность и не преминул воспользоваться случаем: привлёк её обладателя к себе.
Затянувшийся поцелуй прервал глухой звук удара и ругательства на французском. Пробегающий мимо адепт здорового образа жизни, видимо, засмотревшись на них, вбежал аккурат в дерево.
- По-моему, нам пора, - резюмировал Валентин, мимоходом отметив, что понял почти все слова из употреблённых бегуном: сказывался уже немалый опыт общения с любителем подобных выражений.
Сад Пале-Рояль - ну, не то чтобы прямо сад, скорее внутренний двор одноимённого дворца, впрочем, достаточно большой, чтобы вместить в себя пару аллей, пару газонов, фонтан, несколько скульптур и немерено розовых кустов, - в этот ранний час был практически пуст по парижским меркам. Кроме наших героев и незадачливого любителя спорта наслаждались видом увядающих цветов и вдыхали горький запах осени всего несколько человек. Несмотря на громкое название, с королевскими особами дворцу не очень-то везло с самого начала, да и сейчас он не входил в десятку основных достопримечательностей французской столицы. Споры вокруг инсталляций Бюрена, в своё время довольно жаркие, тоже утихли, и теперь по разновысоким полосатым пенькам прыгали дети, которые вырастут и примут Париж таким, какой он есть, целиком - со средневековыми улочками Латинского квартала и Марэ, дворцами и парками времён мушкетёров, османовскими бульварами и Эйфелевой башней, Лез-Алем и Дефансом...
Солнце весело сверкало на разноцветных стеклянных шариках, украшавших вход на станцию метро "Пале-Рояль - музей Лувр".
- Ты был в Лувре? - спросил Валентин.
- Ну ещё бы. С экскурсией от художественной школы, с мамой, с Ли... странно, неужели всего три раза? - Арно таким знакомым жестом взъерошил волосы. - Наверняка больше, только забыл. Но теперь явно придётся освежить впечатления: наш преподаватель по истории искусств - просто зверь. Иногда мне кажется, что юриспруденцию учить было легче. Вот скажи, зачем нужно знать, что там за музыка была у древних греков, если от неё ни одной завалящей мелодии не сохранилось?
- Чтобы если вдруг приспичит изобразить Аполлона, ты вложил ему в руки кифару, а не гитару?
- Тьфу на тебя. Есть ли в этом мире хоть один вопрос, на который ты не можешь придумать ответ?
- Ключевое слово тут "придумать"?
- Вот нарисую тебя с кифарой, будешь знать...
* * *
С Карен мы встретились через пару недель после отъезда Арно. Вернее, она меня нашла в университетских коридорах.
- Привет. Послушай, та комната ещё не занята? - судя по всему, перспектива общения со мной её не слишком-то радовала, поэтому она сразу взяла быка за рога. Что ж, я тоже не горел желанием разговаривать с ней дольше, чем это было необходимо.
- Нет.
- Отлично. Один мой знакомый ищет жильё, и я пообещала спросить. Тебе же по-прежнему нужен сосед?
Честно говоря, я сам не слишком-то хорошо понимал, почему за две недели не предпринял ровным счётом никаких шагов в этом направлении. Разницы между стоимостью аренды родительской квартиры и боннской, в принципе, хватало - на очень скромное существование. Гипотетический билет в Марсель в понятие очень скромного существования не входил. Но я никак не мог решить, нужно ли мне это. С одной стороны, я успел основательно привыкнуть к одиночеству, сжиться с ним, как шизофреник со второй натурой; с другой - стоило вспомнить тот единственный поцелуй на кухне, и хотелось взвыть от тоски. А не вспоминать не получалось. Стеклянный шар стоял на полке, рисунки - судя по бумажке с адресом, не случайно, а специально оставленные, - висели на стене.
Кроме того, были ещё сны...
Мы с Карен договорились, что её знакомый придёт в воскресенье, в итоге они пришли вдвоём. Парень оказался на первый взгляд неплохим, комната ему понравилась, цена устроила. Единственное, что немного покоробило: по некоторым словам и жестам можно было понять, что они не просто друзья.
Так быстро забыть Арно...
Как его вообще можно забыть?
Той ночью я долго не мог уснуть, даже докатился до того, что высунулся в окно покурить. Холодный воздух, по идее, прочищает мозги. Где-то я об этом читал.
Снег растаял, голые ветви деревьев почти не выделялись на фоне тёмного неба. Отражения фонарей в мокром асфальте были похожи на желток яичницы-глазуньи. Благословенно и одуряюще пахло весной - это в начале февраля-то. И мне вдруг показалось, что Арно никуда не уезжал. Что он сейчас здесь, в двух шагах, спит под толстым тёплым одеялом, и ему нипочём все мои манипуляции с оконными рамами.
Иллюзия получилась настолько яркой, что я долго не мог заставить себя обернуться. А когда наконец заставил и обнаружил - сюрприз! - пустую постель, чуть не умер от разочарования.
Но, конечно, не умер. Выкурил ещё пару сигарет, закрыл окно и лёг спать.
А в понедельник между лекциями поймал Карен.
- Прости. Видимо, у меня обострилась социофобия. В общем, я не могу сдать эту комнату.
- Понятно, - её взгляд и тон сложно было назвать приветливыми. - Жаль. Впрочем, может, оно и к лучшему. Не придётся ждать, что ты очередного моего парня совратишь.
- Что? - слово "совратишь" в приложении ко мне звучало как-то странно. Честно не поняв, что имеется в виду, я попытался собраться с мыслями. Получилось не очень; впрочем, я и из прошедшей лекции по неврологии мало что вынес. В университете было на редкость холодно, я с трудом удерживался от того, чтобы забрать из гардероба куртку, завернуться в неё... ну, и для полного счастья сползти под стол.
- Эй, с тобой всё в порядке?
- Да, конечно, - я сфокусировал взгляд на лице Карен... и согнулся в приступе кашля. - Вот чёрт.
- По-моему, тебе нужно к врачу, - пальцы, прикоснувшиеся к моему лбу, показались ледяными. - Точно нужно. Тридцать девять как минимум.
- Это у тебя просто руки холодные. Я редко болею...
- Ну, как знаешь. Моё дело - предупредить, - она развернулась и направилась к своей аудитории.
В груди рос шершавый и колючий ком; я понимал, что Карен права, но всё же честно отсидел оставшиеся лекции, задыхаясь от попыток не кашлять или хотя бы делать это не слишком громко.
А утром не смог встать с постели.
* * *
- Ты правда хочешь в музей? - спросил Арно, когда они вошли во двор Лувра и увидели очередь, огибающую знаменитую стеклянную пирамиду. - Это часа на два.
- Да как-то уже не очень.
- Я тебе так расскажу. Там есть Ника, Венера и Джоконда. Последнюю, впрочем, почти не разглядеть из-за ограждения и пуленепробиваемого стекла. Тем не менее на её фоне обожают фотографироваться китайские туристы. Ещё там есть очень много картин, скульптур и прочего добра, всё это рассредоточено на трёх этажах, за день всё равно не посмотреть, хоть сотри ноги до задницы. Впрочем, завтра можем попробовать встать пораньше, если прийти до открытия, народу должно быть меньше. По идее.
- По-моему, это нереально, - покачал головой Валентин.
- Что - чтобы народу было меньше?
- Нет. Встать пораньше.
- И это я слышу от человека, просыпающегося в семь утра, когда никто не будит!
- Между пробуждением и подъёмом есть некая разница. Заключающаяся в том, лежит ли кто-нибудь рядом.
Они вышли на набережную Франсуа Миттерана, спустились к самой воде. В туннеле под мостом на ярко-синей пенке сидел бомж и увлечённо читал какую-то книгу, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Опавшие листья шуршали под ногами. Парижу удивительно шла золотая осень - впрочем, есть ли город, которому она не идёт? Небо казалось очень высоким - настолько, что палевая голубизна не отражалась в серых волнах Сены, только силуэты домов на противоположном берегу всё плыли, плыли на запад... и не могли уплыть.
- Знаешь, я, когда ехал в поезде, представлял, как затащу тебя в какое-нибудь безлюдное место, - фыркнул Арно.
- А такие здесь есть?
- Ну... теоретически есть. Наверное. Если хорошенько поискать. Но сейчас уже вроде как и не хочется. Вроде бы и так хорошо. И это пугает. Нет, понятно, вечером я буду другого мнения, это даже не обсуждается, но вот прямо в эту минуту такое ощущение, что что-то кончилось...
- Период подростковой гиперсексуальности?
- С тобой невозможно разговаривать.
- Возможно. Просто я не понимаю, чего ты боишься, - Валентин вынул сигарету, закурил. - Всё когда-нибудь кончается.
- Оптимистично.
- Зато правда.
- Я боюсь однажды проснуться и не захотеть тебя обнять, - Арно свернул на лестницу, ведущую наверх.
- Когда такой момент настанет, это будет уже не страшно.
Вдоль парапета ровным рядом выстроились палатки художников, по преимуществу закрытые. Только в самой последней полог был откинут, являя миру десяток картин. Автор обнаружился неподалёку - пожилой месье, высокий, совершенно седой, но державший спину прямо, зарисовывал вид на Новый мост. В его руке вместо ожидаемой кисти было зажато сразу несколько цветных карандашей, которые он виртуозно менял местами по мере надобности.
- Ого, - присвистнул Арно, разглядывая выставленную роскошь. - Пожалуй, я был неправ, подумав, что уличная живопись в Париже находится в прискорбном состоянии упадка. Хотелось бы мне научиться так рисовать карандашами.
- Хочешь - значит, научишься, - Валентин нашарил тёплые пальцы, легонько сжал. - Хватит хандрить. Какая разница, что будет когда-нибудь потом. Нужно наслаждаться тем, что есть здесь и сейчас.
- А я уже и не хандрю. Хорошие чужие рисунки - залог моего хорошего настроения. Пойдём посмотрим, как это он, - Арно потянул его за собой к художнику.
Тот на секунду отвлёкся от появляющегося на бумаге моста и - теперь стало видно - человечков, плывущих по реке на кленовых листьях, обернулся, подмигнул и протянул прямоугольник визитки. Валентин машинально взял её свободной рукой и спрятал в карман.
- Merci.
- De rien[1].
Арно нашёл в себе силы оторваться от захватывающего зрелища и сообразить, что стоять у занятого человека над душой не очень-то хорошо, только минут через десять. Они вышли на тот самый мост и зашагали в сторону Ситэ.
- Тебе этот человек не показался каким-то... странным?
- Ну, я же смотрел на рисунок, а не на него. А что в нём странного?
- Вот я и пытаюсь понять, - Валентин, не удержавшись, обернулся, но художник словно специально спрятался за мольбертом. Впрочем, на таком расстоянии вряд ли что-нибудь удалось бы разглядеть.
- Талантливые люди всегда немного странные. Взять, например, меня, - расхохотался Арно и перевесился через парапет моста. - Нет, нет, никто не плывёт, кроме туристов на теплоходе. Обманули!
* * *
Ярко-оранжевые апельсины в белоснежной палате смотрелись сюрреалистично. Я повернул голову.
Кашель заворочался где-то ниже горла, но наружу не вырвался.
- Не беспокойся, я сейчас уйду, - заявила Карен.
- Зачем?
- Зачем пришла или зачем уйду?
- И то, и другое, - я всё-таки закашлялся. И очень удивился отсутствию кровавых пятен на платке.
- Ну, во-первых, каждому человеку кто-то должен приносить апельсины в больницу, чтобы жизнь мёдом не казалась. А мы с тобой теперь почти родственники. Или ты ему так и не дал?
- Не дал что?
- О боже, - Карен взглянула на потолок. - Я знала, что ты ботаник, но не предполагала, что настолько. Слово "трахаться"-то ты знаешь?
- Шли бы вы своей дорогой, фройляйн, - хамить девушкам, конечно, нехорошо, но я по-настоящему разозлился. - Я не собираюсь обсуждать Арно. Ни с кем.
- А я и не собиралась обсуждать его.
- Кого же?
- Тебя. Вернее, нас с тобой.
- И что у нас может быть общего?
- Сам не догадываешься? - в палату вошла медсестра с ампулой и одноразовым шприцем, и Карен усмехнулась: - Не смущайтесь, ваша светлость, я отвернусь.
- Так что же? - спросил я, натянув обратно одеяло.
- Хотя бы то, что нас обоих бросили. Возможно, по-разному. Но факт остаётся фактом.
- Тебя это до сих пор задевает? Даже при наличии Георга или как там его?
- Тебя тоже. Иначе бы ты не вцепился в эту комнату, - девушка встала, деловито накинула на плечо сумочку. - И да, не радуйся раньше времени, я приду ещё. Не зря же искала тебя два дня.
Как ни странно, я ждал обещанного визита - и не только потому, что в больнице было адски скучно, а пневмония не спешила сдавать свои позиции. Просто здесь, за километр от дома, ниточка, связывающая меня с Арно, потихоньку начала таять. И я понял, что не хочу этого - настолько не хочу, что готов сделать всё что угодно, только бы этого не случилось.
А Карен одним своим присутствием делала её почти физически ощутимой, не позволяя забыть о том, что всё действительно происходило - наяву, не во сне.
- Это какой-то мазохизм - мучиться от воспоминаний и не желать от них избавиться, - наверное, я действительно дошёл до ручки, раз разоткровенничался не с кем-нибудь, а с бывшей пассией парня, в которого... ну да, влюбился. Будем называть вещи своими именами.
И который ради тебя её бросил. Тоже немаловажная деталь.
- Никогда не обдирал в детстве коленку? - поинтересовалась Карен. - Ну, там, упав с велосипеда. Или просто споткнувшись на бегу.
Она сидела, обхватив руками одну из своих коленок, обтянутых тёмно-синими джинсами. Насколько я помнил, она всегда носила джинсы и водолазки. Ну, или футболки. Никаких юбок, каблуков и декольте. Впрочем, ей шло.
- Кажется, что-то такое было... точно не скажу.
- На ссадине нарастает корка, и её очень хочется сковырнуть. Невыносимо хочется, хоть это и больно. Думаю, здесь механизм тот же. Кстати, всё-таки дал или нет?
- Это важно?
- Разумеется.
- Почему?
- От этого зависит, кто дурак: он или ты.
- Вот так просто?
- А ты как думал? Мы, люди, вообще очень простые существа. И если раз за разом сдираем корку, значит, нам это нравится. Мне, например, нравится, поэтому я тут и сижу.
- А как же Георг?
- Он хороший, - Карен посмотрела в окно. - Настолько, что даже скучно. У него уже готов сценарий на ближайшие двадцать лет как минимум. Где жить, сколько детей завести и всё такое.
- Ты против?
- Да нет... просто чего-то не хватает. Элемента неожиданности, что ли.
- Неожиданности не всегда бывают приятными.
- Да в курсе я, - махнула рукой девушка. - И всё равно... Кстати, почему мы вдруг обо мне?
- Общаться - это очень легко. Главное - дать собеседнику возможность говорить о себе.
- Точно, - усмехнулась Карен. - А знаешь, с тобой весело. Кто бы мог подумать?..
Маленькое продолжение* * *
- Уфф, - выдохнул Арно, выползая на свет. - Всё-таки триста восемьдесят семь ступенек - это слишком для моего сидячего образа жизни...
- Хороший у вас университет, видимо. У студентов обычно бегущий образ жизни.
- Ну, в любом случае не лазающий!
Скамейки перед Нотр-Дамом были, разумеется, заняты - такими же бедолагами, свершившими восхождение на башню собора, и они снова свернули к набережной. У южного фасада с местами для "упасть и отдышаться" оказалось полегче.
- Надо мне как-нибудь тебя затащить на Кёльнский. Там больше пятиста ступенек.
- Нет, спасибо. К тому же химер у вас нет, смотреть наверху не на что.
- Ну, почему не на что? Там много автографов посетителей, - Валентин подставил лицо всё ещё тёплым солнечным лучам. - Типа "здесь был Джон из Нью-Йорка".
- О том, что большинство населения этой прекрасной планеты не обезображено интеллектом, я и так осведомлён, - фыркнул Арно. - Куда направим свои стопы дальше?
- Не знаю. На той стороне вроде бы Латинский квартал?
- Он самый. В принципе, можем дойти до Люксембургского сада, там хорошо. По крайней мере было.
- Раз хорошо, тогда идём.
- Ох, - Арно поднялся со скамейки, обернулся. - Ну, ты как?
- Стой. Подмигни.
- Что?
- Просто подмигни.
- Так?
- Примерно, - Валентин тоже встал, и они неторопливо направились к очередному за сегодняшний день мосту. - Я понял, почему тот художник показался мне странным. Он похож на тебя.
- Это ты на химер насмотрелся?
- Ну, на тебя лет через сорок-пятьдесят. У вас нет каких-нибудь родственников в Париже?
- Да нет вроде. Дядюшка Гектор в Тулоне...
- А по отцу?
- Отец родился и вырос в Марселе, бабушка до сих пор живёт на Страсбургском бульваре[2] и никуда оттуда переезжать не собирается, несмотря на количество иммигрантов. Экскаватором не сдвинешь. Так что, по-моему, у тебя глюки.
- Может быть, - Валентин вынул из кармана визитку.
- Что там?
- Просто адрес. Улица Мадам... какой мадам? Дом четырнадцать. Ни имени, ничего.
- Наверное, какая-нибудь галерея, - предположил Арно. - Я бы, кстати, зашёл. Вдруг там тусовка престарелых гениев окопалась? Сидят себе на улице Мадам, рисуют помаленьку, к деньгам и славе не рвутся, а Сотбис по ним плачет горючими слезами...
- Так давай зайдём. Где это находится?
- Карта же у тебя. Ты что, думаешь, я знаю все парижские улицы?
Пятачок цвета старого золота - сквер Вивиани - отгородил их от ветра с реки, и Валентин развернул видавшую виды карту, заботливо выданную Лионелем.
- Ага, вот она, - несмотря на заявленное незнание парижских улиц, Арно сориентировался в их хитросплетениях быстрее. - Как раз сразу за Люксембургским садом. Удачно.
- Ну, тогда веди.
Они обогнули готическую церковь Сен-Жюльен-ле-Повр, прошли мимо музея средневековья, действительно похожего на средневековый замок, и монументального здания Сорбонны, тротуар вокруг которого облепили припаркованные велосипеды и мопеды. Учебный день был в разгаре.
- А ведь я мог бы здесь учиться, - хмыкнул Арно. - Ли предлагал пожить у него. Зубрил бы юридические термины и знать не знал обо всяких там художествах.
- Не жалеешь?
- О том, что так и не присоединился к армии посредственных законников? Ничуть. К тому же тогда бы мы не встретились.
Калитка в Люксембургский сад нашлась за маленькой площадью с соответствующего размера фонтаном. Валентин поднял с земли разлапистый каштановый лист, не изменивший цвет полностью, а словно бы опалённый по краям. Ярким пламенем соседнего клёна?
В саду действительно было хорошо. Вместо скамеек на аллеях характерно подстриженного регулярного парка в изрядном количестве и полном беспорядке стояли стулья, что делало довольно пафосное место уютным, чуть ли не домашним.
Арно бесцеремонно сдвинул два свободных стула так, чтобы сесть лицом друг к другу.
- И как тебе Париж?
- Честно говоря, пока не понимаю. Такое ощущение, что смотришь картинки. Красивые, но...
- Не истории?
- Ага. Наверное, здесь нужно пожить, чтобы проникнуться.
- Иногда и это не помогает.
- Может быть, мы просто настроены на другую волну, - вокруг было слишком много народу, чтобы сделать хоть что-то из того, что хотелось, и Валентин во избежание соблазна откинулся на спинку стула. Плеча коснулась тонкая колючая ветка.
Париж пах увядшими розами.
* * *
Количество пропущенных лекций и, соответственно, материала, который нужно было освоить самостоятельно, ужасало. Оторвался от учебников я только через несколько дней, поняв, что нужно сделать перерыв, иначе всё прочитанное смешается в голове в несъедобную кашу.
К тому же апельсины требовали отмщения.
- В принципе, мы можем сходить в кино, - подумав, сказала Карен. - Сто лет там не была.
- Я тоже. Так что совершенно не разбираюсь в текущем репертуаре.
- Посмотрим на афиши, какая больше понравится, на тот фильм и пойдём.
Так мы попали на "Алису в стране чудес". Конечно, к кэрролловской сказке увиденное имело весьма приблизительное отношение; чтобы это понять, моих воспоминаний о первоисточнике хватило, чтобы возмутиться несоответствием - уже нет. А вот у Карен хватило и на то, и на другое.
- Не волшебная страна, а подростковое фэнтези какое-то, прости господи, - фыркнула она, когда мы приземлились в кафе на Штоккенштрассе, где наливали вкусный и дешёвый глювайн. Днём была уже настоящая весна, того и гляди, полезут крокусы, а к вечеру снова похолодало.
- А подростковое фэнтези - оно не о волшебных странах?
- Оно как бы о подростках. Ужасный период в жизни, на самом деле: с одной стороны, хочется большого, чистого и пафосного, а с другой - растущий организм... да что я говорю, ты сам наверняка лучше знаешь. У вас, мужиков, это проходит ещё тяжелее.
- В смысле?
Карен посмотрела на меня, как Алиса на Мартовского зайца.
- Ну, сексуальность просыпается и всё такое. А что с ней делать, пока непонятно. Вот и воспринимается как некая противоположность большому и чистому. Ничего, что я с тобой об этом?
- Ничего, - я отставил в сторону пустой стакан. - Наоборот, интересно.
- Интересно?
- Ну да. У меня такого не было.
- Чего "такого"?
- Не просыпалось никакой сексуальности.
Видимо, я сказал что-то не то, потому что и без того немаленькие глаза Карен ещё увеличились в размерах.
- Тогда или вообще?
- Можно считать, что вообще.
Мы заказали ещё глювайна, по отдельности - перед кино я был в уведомительном порядке извещён о том, что в связи с особенностями наших отношений каждый платит за себя, и не смог возразить.
- Ты это серьёзно или меня разыгрываешь?
- Серьёзно.
С ней было удивительно легко говорить о таких вещах. Легче, чем с Арно - не мешало подсознательное желание показать себя с лучшей стороны. Или хотя бы не с худшей.
- Обалдеть, - Карен неверяще помотала головой. - Сколько тебе лет?
- Двадцать.
- Двадцатилетний девственник - это нереально. По крайней мере в Германии.
- Значит, меня нет, и ты разговариваешь сама с собой.
- Обалдеть, - повторила она и залпом допила свой глювайн. - Значит, у вас так ничего и не было... Бедняга Арно. Знаешь что, пока я нетрезва и не отвечаю за свои действия, могу предложить пойти ко мне. Или нет, не надо, наутро об этом будет знать весь кампус. Лучше к тебе. И не пытайся заморозить меня взглядом, я в некотором роде не свободна и на твою драгоценную постель не покушаюсь.
Я согласился - скорее из любопытства, нежели из действительного интереса. И только уже открывая дверь, понял, что Карен будет первым человеком, переступившим порог этой комнаты.
- Похоже на гостиничный номер, - заценила она. - Если бы не рисунки.
Ей явно хотелось посмотреть на упомянутые рисунки, и я ушёл на кухню ставить чай. За окном негромко шуршали шины проезжающих мимо автомобилей, шум закипающего чайника потихоньку заглушал их, пока не заглушил совсем.
Как и звук шагов.
- Снимай рубашку, - скомандовала Карен, когда кнопка щёлкнула, отключаясь.
Я пожал плечами, расстёгивая пуговицы.
- Чёрт, и почему самые красивые парни предпочитают друг друга?
- А почему самые красивые девушки позволяют решать за себя, где жить и сколько детей завести?
- Заткнись, - тонкие пальчики легли мне на губы. - И закрой глаза.
Вдобавок к этому она выключила свет. От стекла веяло холодом, от ладоней, скользящих по коже, - теплом, я не понимал, что происходит и зачем, но ощущения неправильности не возникало; мы со всей очевидностью не хотели друг друга, и тем не менее были рядом.
Но - не вместе.
Исчо маленькое продолжение* * *
В четырнадцатом доме по улице Мадам никакой галереи не обнаружилось. Обычный жилой дом с домофоном на двери. Вывесок или указателей тоже не было.
- Может быть, в подворотне? - предположил Арно.
Подворотня привела их во внутренний двор, где располагалось кафе - несколько столиков в обрамлении столбов и перекрытий, оплетённых вьющимися розами. И, как ни странно, вполне себе цветущими - это в конце октября-то.
Их запах забивал аромат кофе и какой-то выпечки - настолько аппетитный, что желудок сразу же сигнализировал: мол, той утренней пары бутербродов уже давно нет, да и, в сущности, не было.
- Может, здесь и пообедаем? - предложил Валентин. - Раз уж пришли.
- Можно и здесь, - Арно плюхнулся в плетёное кресло. - Видимо, художник перепутал и дал нам не ту визитку.
Подошла официантка и принесла меню, целую горку греющих свечей и два пледа. В последних надобности пока не было - размер дворика позволял предположить, что солнце сюда редко заглядывает даже летом, но и ветер оставался снаружи, за стенами окружающих домов.
- Le lapin blanc, - прочитал Валентин на обложке меню. - Ну, blanc - это понятно, "белый", а le lapin что такое?
- Кролик. Белый кролик. Кстати, с произношением у тебя уже не так плохо. И вообще прогресс налицо.
- Какой может быть прогресс при одном занятии в неделю?
- И тем не менее он есть. Я, правда, не очень хорошо понимаю, зачем тебе это надо. Для путешествий по Европе английского вполне достаточно, а при твоей загрузке языковые курсы - уже лишнее.
- Я вполне в состоянии организовать своё время так, чтобы его хватало на всё, - Валентин собрался с мыслями и выдал официантке: - Le plat du jour, s'il vous plaît. Et les cafés.
- Et moi[3], - согласился Арно. - Рискнём. Ты ешь улиток?
- Не знаю, не пробовал. А ты?
- Ем, но не люблю. Ли, правда, утверждает, что я ничего не понимаю в высокой кухне и что улитки, мясо в луже крови и прочие мидии - это офигеть как вкусно, но что-то мне так не кажется...
Проверить им не удалось - "блюдо дня" оказалось вполне приличной курицей с картошкой и холмиком салата, так что тарелки опустели очень быстро. Кофе, конечно же, подали в крохотных чашечках, что исторгло горестный вздох из груди француза. Зато прилагавшиеся ещё теплые печеньица были размером в полблюдца.
Валентин раскусил своё и обнаружил внутри бумажку.
- О, с предсказаниями! - оживился Арно. - Ну-ка, посмотрим, что пишут...
"Am 24. Dezember
Deutschland, Bonn
Markusstraße, 64-4".
- Это какая-то дурацкая шутка?
- Дай сюда, - Валентин сверил две "начинки". Они были абсолютно одинаковыми.
- Откуда они знают твой адрес?
- Ты это у меня спрашиваешь?
- Я задаю вопрос в пространство. Белому кролику.
- Белому кролику не нужно задавать вопросов. За ним нужно следовать. Я, кстати, действительно хотел предложить в следующий раз поехать ко мне. Всё-таки Рождество лучше всего встречать в Германии.
- Ммм. В принципе, мне нравится эта мысль, - Арно допил свой кофе и облизнулся. - И всё-таки хотелось бы понять, что за чертовщина тут творится.
- Зачем?
- А тебе кажется, что ничего странного не происходит?
- По сравнению с тем, что мы с тобой вообще встретились? Нет, - Валентин щёлкнул зажигалкой, и официантка с пепельницей словно материализовалась из воздуха. - Ещё по кофе?
- Да, пожалуй. Encore deux cafés, s'il vous plaît[4]. Интересно, что ещё нам предскажут. А что странного в том, что мы встретились?
- Мне кажется немножко нелогичным, что ты решил поступать в Бонн. А не, допустим, в Гейдельберг, который считается лучшим в Европе по праву. Если уж ехать за тридевять земель, то ради чего-то действительно стоящего.
- Сдаюсь, - Арно поднял руки вверх. - Я действительно не могу объяснить, почему именно Бонн. Чем-то понравился, наверное. Только чем, я уже не помню. О, а вот и печеньки.
На этот раз печенье было без сюрпризов. То есть вообще пустое.
- À une personne - une prédiction, - пояснила официантка, подошедшая за деньгами.
- Одному человеку - одно предсказание? - уточнил Валентин.
- Ага. Сурово тут у них, - Арно поднялся. - В принципе, мы сейчас можем прогуляться в сторону Сен-Жермен-де-Пре. Или Монпарнаса. Выбирай.
* * *
...Поцелуй из нежного и почти целомудренного стал жадным и требовательным; пальцы ловили дрожь нетерпения, и она передавалась мне - через руки, через губы, через соприкасающиеся колени. Ладонь Арно нырнула за пояс джинсов, и стало всё равно, где и когда. Хотя бы даже здесь, на кухне, на полу, среди посуды и осколков.
Хотелось ответить тем же, но отчего-то не было сил - кровь океанским прибоем шумела в ушах, гася посторонние звуки, хотя казалось, что вся она - там, внизу, где так остро, и горячо, и сладко.
Арно сжал руку...
И я проснулся от собственного крика.
Под холодный душ вставать было явно поздно, под тёплый - необходимо. Часы показывали без пяти семь, давая возможность несколько минут полежать и прийти в себя.
Спасибо, Карен.
"Сексуальность просыпается и всё такое. А что с ней делать, пока непонятно".
Зарплата должна упасть на карточку сегодня, но вряд ли это случится рано утром. А значит, билет я смогу купить только вечером. Или завтра - какая разница, если выбраться всё равно получится не раньше июня...
Между второй и третьей лекциями в расписании значился получасовой перерыв, и я направился в кафе. Народу было немного: в связи с наступившей весной большая часть студентов предпочла расположиться на ланч на скамейках или просто на травке зелёной Университет маркт. Что ж, тем лучше, никто не помешает зайти в интернет-банк и проверить баланс.
Только я успел об этом подумать, как солнечные лучи заслонила тень, и на стул напротив плюхнулся Георг.
- Послушай... нам надо поговорить.
- Я весь внимание.
- Какие у вас отношения с Карен?
Что ж, этого следовало ожидать.
- А что говорит она сама?
- Что мне не о чем беспокоиться. Но я видел, как она выходила из твоего дома. В субботу утром.
- Ты за ней следил?
- А что мне оставалось делать? - в чёрных - как у Арно - глазах горели нехорошие огоньки. - Моя девушка не ночует в кампусе, а я должен на это спокойно смотреть?
- То есть своей девушке ты не веришь, но поверишь мне?
Может быть, в нормальном состоянии Георг бы задумался и осознал нелогичность своих претензий, но, похоже, он пришёл сюда не с этой целью.
Я не ждал, что он полезет в драку, по крайней мере прямо здесь, поэтому отклониться успел не полностью, и удар пришёлся по губам. Зазвенела, рассыпаясь на осколки, чашка, оставившая за собой кофейный след на столе и на полу, и я мимоходом порадовался, что не успел достать нетбук. Не факт, что его ждала бы лучшая участь.
Георга уже окружили аж двое студентов; впрочем, он не делал попыток повторить и закрепить успех.
- У тебя кровь, держи платок.
- Благодарю.
Платок у меня, разумеется, был свой, но отказаться значило бы обидеть человека, предложившего помощь из самых лучших побуждений. На белой ткани действительно расцвели алые пятна. Нужно будет не забыть постирать и вернуть...
- Ты дурак, - говорить было больно, но я не мог не оставить за собой последнее слово. - Искренне надеюсь, что Карен найдёт себе парня, дружащего с головой.
- Имеешь в виду себя?
- Отнюдь, - я развернулся и вышел из кафе.
Сцена вышла идиотская, на самом деле. Тем более что я не был на сто процентов уверен в собственной правоте. Нет, мы всегда останавливались за шаг до того, что, хотя бы и с большой натяжкой, можно было назвать сексом. Вернее, Карен останавливалась: прикоснуться к себе она так и не позволила. Сказала: "Незачем", и я больше не пытался.
Но как это могло выглядеть со стороны?
Она ждала меня у дверей аудитории после последней лекции.
- Я его послала.
- Я рад, правда. Это не то, что тебе нужно. И не потому что он дал мне по морде, а потому что он за тобой следил.
- Я поняла, - похоже, слух о недодраке в кафе разнёсся по всему университету: нам вслед оборачивались. - Не везёт мне с мужиками.
- Когда-нибудь повезёт.
- Думаешь?
- Уверен.
Окончание* * *
Когда они вернулись в дом на склоне Монмартра, Лионель уже собирался на работу; строгая чёрная с золотом форма пилота шла ему необыкновенно, и Валентин в очередной раз подумал, что природа создавала всех троих братьев в приступе вдохновения. Как ни странно, несмотря на то что близнецами были старшие, сходство между Эмилем и Арно, на первый взгляд не столь очевидное, по мере знакомства становилось заметнее - в мимике, в жестах, в почти вызывающей открытости миру. Лионель казался расчётливей, сдержанней... ну, и ехидней, не без того.
- Еда в холодильнике, баром можете пользоваться, но не увлекайтесь, - коротко и чётко распорядился он по-английски. - И, да, ne cassez pas le lit.
- Что? - переспросил Валентин, когда дверь за хозяином захлопнулась.
- Кровать попросил не ломать, - хихикнул Арно. - Ладно, пойдём, посмотрим, что там, в холодильнике.
Выложив на сковородку мясо с овощами и убавив огонь до предела, он вернулся в гостиную и открыл дверцу бара.
- Было бы чем увлекаться, сплошные ликёры... Кстати, сам Ли их не пьёт, что наводит на мысли.
- А ты думал, он склонен к монашескому образу жизни?
- По крайней мере он ничего рассказывал про своих дам. Ага, что-то бразильское, причём уже открытое, - Арно достал бутылку, отхлебнул прямо из горлышка, вытаращил глаза, обнял Валентина за шею и прижался к губам.
Тот чуть не закашлялся, но всё же проглотил нечто огненно-горько-карамельное.
- Ром? - руки словно сами собой скользнули по жёсткой ткани, сжали ягодицы.
- Похоже на то. Ммм, - чуть прогнувшись назад, Арно нарочито медленно облизнулся и одну за другой расстегнул пуговицы на своей рубашке, потом, глядя в глаза, потянул вниз язычок молнии.
Воздух стал густым и горячим, зазвенел натянутой струной. Валентин наклонился, провёл языком по подставленному горлу, там, где над воротником бился пульс, жадно целуя шею, плечо, ключицы - всё, до чего дотягивался, заодно помогая любовнику избавиться от нижней части гардероба.
- Кровать?
- Далеко. Подоконник. Он как раз подходящей высоты...
За окном вечерними огнями сиял Париж, оставаясь "вещью в себе", одновременно хозяином и заложником собственного мифа. Арно упёрся затылком в центральную раму, рубашка съехала и висела на локтях.
- Ну?
- Сейчас, - Валентин, словно исполняя ритуал, прикоснулся губами к осьминожку, раскинувшему щупальца по подрагивающему от напряжения животу. Со своим телом справиться легко, а вот что делать с нежностью, от которой перехватывает дыхание?
- Издеваешься?
- Конечно.
- Прекрати немедленно и займись делом.
Кто бы был против? Арно громко застонал, кусая губы и выгибаясь навстречу, почти сползая с подоконника; пришлось притиснуть его обратно, входя до конца.
- Мы так упадём. Или разобьём стекло.
- Плевать. Про стёкла нам никаких указаний не оставили, только про кровать.
- Не смеши меня... - прошептал Валентин, пытаясь понять, что делать дальше. То есть что делать, было ясно. Неясно - как.
- Какой уж тут смех, седьмой этаж... Ну давай, я вообще-то держусь.
Двинуться - чуть-чуть, аккуратно, на пробу... вроде бы можно. Если осторожно. Главное - не представлять, что будет, когда Арно забудет обо всём и разожмёт пальцы, намертво вцепившиеся в гладкий край. Или просто соскользнёт ладонь...
- Эй, мы трахаться сегодня будем? - шальной взгляд из-под полуопущенных золотистых ресниц обжёг, отключив не только мысли, но и чувства - все, кроме невыносимого желания, наконец захватившего власть и не собирающегося ни с кем и ни с чем ею делиться.
Пришли в себя они всё равно на полу, не очень понимая, как там оказались. Ощущения вернулись на место не сразу - и одним из первых проснулось обоняние.
- Чёрт, сковородка... - прошипел Арно, тряся затёкшими руками.
Спасать гипотетический ужин было поздно, впрочем, как и посуду, его содержавшую. Валентин открыл окно, выпуская дым в тёмное небо, и решил, что одна сигарета ситуацию уже не ухудшит. Некуда.
Сладкая слабость во всём теле таяла. Отчего-то хотелось рассмеяться - беспричинно, просто так. Снизу доносились звуки легкомысленной французской песенки; судя по нескольким разбираемым словам, что-то про мимолётность любви.
"Ну, это мы ещё посмотрим", - весело подумал он.
- Ужинать придётся бутербродами, - Арно вылез из холодильника. - Не заниматься же готовкой на ночь глядя.
- Вот и отлично.
...Утром, выходя из дома на очередную прогулку по Парижу, Валентин сунул руку в карман. Визитка не потерялась... если это, конечно, была она. Потому как вместо вчерашнего адреса - Мадам, 14 - на прямоугольном кусочке картона чернела новая надпись: улица Шарантон, 26.
Арно он ничего не сказал.
* * *
Если верить географическим справочникам, Париж южнее Бонна всего на два градуса. Обычно я доверял подобной информации, но этой осенью получалось не очень: выехав на скоростном поезде с Северного вокзала, все три часа пути я наблюдал, как за окном обнажались деревья и сгущались тучи. Осень заканчивалась...
Впрочем, через несколько дней снова развиднелось. Мне, правда, было немного не до того: учёба и работа - ещё весной я устроился на полставки в ту самую больницу, в которой валялся с пневмонией; платили не так чтобы очень, зато относительно свободный график позволял многое, - сжирали всё время без остатка. Дошло до того, что за неделю я так и не позвонил Карен, хотя пару раз мы виделись в университете, но мельком - то она куда-то бежала, то я. Поэтому когда в один сонный вечер, вернувшись с работы и успев только поесть, я услышал звонок в дверь и, открыв, обнаружил на пороге внезапную гостью, обрадовался так, что даже разлепил закрывающиеся глаза.
- Привет, - извиняющимся тоном сказала она. - Проходила мимо, заметила свет в окне...
- И очень хорошо, что заметила. Тебя кормить?
- Нет, спасибо, я только что из очень гостеприимного места.
- Очередной парень? - я повесил на вешалку влажный плащ. - На улице что, дождь?
- Так, капает что-то, - Карен вынула из сумки две банки "Пауланера".
- Если ты хочешь напиться, этого не хватит, а у меня, как назло, ничего нет.
- Я знаю, что у тебя никогда нет ничего алкогольного. Но я хочу просто поплакаться в жилетку. Если ты, конечно, не против.
- Моя несуществующая жилетка всегда в твоём распоряжении. Что-то случилось или так, за жизнь? - поинтересовался я, разливая пиво.
- Так, за жизнь, - она свернулась калачиком в кресле. - Вроде бы, если посмотреть со стороны, всё в порядке, а на самом деле - не то и не так.
- Прямо всё?
- Ага.
- Осенняя депрессия?
- Может быть, и она. Хотя вряд ли. Клинических симптомов не обнаруживается, а жаль. Было бы понятней. Как Арно?
- Как обычно. Учится, рисует...
- Повезло ему, - Карен зевнула; похоже, за день она тоже умоталась. - Мне давно кажется, что я пошла не на тот факультет, но какой "тот", не могу понять.
- Слушай, пока мы оба не заснули, - вспомнил я, - хочу пригласить тебя в одно кафе.
- Прямо сейчас?
- Конечно, нет. В выходные. Допустим, в субботу. Сможешь?
- Постараюсь...
Разговор долго не продлился - допив пиво, мы расползлись по постелям. Кажется, дверь в бывшую комнату Арно Карен отыскала наощупь. Впрочем, я был не лучше, но всё же нашёл в себе силы найти пресловутую визитку. С момента моего возвращения домой она послушно показывала боннские адреса. И это даже не удивляло.
Как и по-прежнему цветущие розы - в ноябре, во дворике по улице Генриха Гейне. Le lapin blanc на обложке меню стал честным Das weiße Kaninchen, официантка, впрочем, осталась та же - рыжая и кудрявая.
- Белый кролик, - фыркнула Карен. - Какая прелесть. Знаешь, в детстве это была моя любимая книжка. И я страшно злилась на Алису, когда она вернулась в наш мир. И чего в Стране чудес-то не сиделось?
- Значит, я угадал, - знать бы только, к чему это приведёт.
Или лучше не знать? Правильнее - не знать.
"Я рассказываю каждому только его историю", - фраза из ещё одной сказки всплыла в голове, когда на столе появились две маленькие белые чашки с кофе. Карен сразу же плюхнула в свою шарик мороженого.
- Знаю, я извращенка, - фыркнула она, пробуя это безобразие, и надкусила печенье. - Хотя на самом деле извращенцы - те, кто придумывают эти дурацкие правила про то, как надо пить кофе...
Развернув бумажку с предсказанием, она замолчала, вчитываясь. Потом, судя по всему, перечитала ещё раз. Почувствовав себя лишним, я подложил деньги под блюдце и встал.
Демарш прошёл незамеченным.
Отсюда до дома пешком было минут сорок, и я решил прогуляться. Примерно на полпути, на мосту Кеннеди, телефон запищал, сообщая о пришедшей эсэмэске.
"Купил билет на 24 декабря, - писал Арно. - Начинаю считать дни".
* * *
Карен я больше не видел. Её исчезновение никого не удивило и не поразило, хотя я ждал чуть ли не общения с полицией. Но обошлось. Визитка тоже куда-то делась - то ли выпала из кармана, когда я, стоя на мосту, набирал ответ, то ли, выполнив свою задачу, попросту растворилась в воздухе. Впрочем, я не жалел.
У каждого своя Страна чудес.
[1] - Спасибо.
- Не за что. (франц.)
[2] - улица на севере Марселя, там, где сейчас фактически арабские кварталы.
[3] - Блюдо дня, пожалуйста. И кофе.
- И мне. (франц.)
[4] - Ещё два кофе, пожалуйста. (франц.)
-
-
13.06.2011 в 14:12Tuon, спасибо!
Это называется "написала и сама не поняла, что".
-
-
13.06.2011 в 16:29-
-
13.06.2011 в 17:57-
-
13.06.2011 в 18:09-
-
13.06.2011 в 21:02-
-
13.06.2011 в 21:03-
-
13.06.2011 в 21:26-
-
13.06.2011 в 22:41-
-
15.06.2011 в 20:03-
-
15.06.2011 в 21:23-
-
15.06.2011 в 21:26а у меня как-то неожиданно написался их диалог и теперь я не знаю что с ним делать(
-
-
15.06.2011 в 21:36отрубить головуна фиг грохнуть пост.Данька, чей диалог? Впрочем, в любом случае давай его сюда!
-
-
15.06.2011 в 21:45-
-
15.06.2011 в 22:30Я это говорю не для того, чтобы нарваться, там, на комплименты или на утешения, просто действительно так кажется.
Куда-то совсем уже в ориджинал уходит.
-
-
15.06.2011 в 22:32-
-
15.06.2011 в 22:36да оридж - тут не буду спорить, но оридж очень ассоциативный к ОЭ - обожаю такое, и интересный!
Вот ППКС)
-
-
15.06.2011 в 22:49[Катапульта], и вам спасибо.
-
-
15.06.2011 в 22:54-
-
15.06.2011 в 22:56Пишите,, пишите )
-
-
15.06.2011 в 22:59примерно так
-
-
15.06.2011 в 23:01-
-
15.06.2011 в 23:02-
-
15.06.2011 в 23:09-
-
16.06.2011 в 00:19-
-
16.06.2011 в 01:59snou_white, буду очень ждать.
Пишите,, пишите )
Интернет всё стерпит?
Данька, ты, как всегда, - лучшее лекарство от плохого настроения. Прелесть!
Так оно всё и было.
Tuon
Интрига!)
*озирается* Хде?
Ro, просто я как-то слишком далеко ушла. И не в ту сторону, в какую планировалось. Ну да ладно, как-нибудь вывернусь, не в первый раз.
Спасибо, что читаешь.
-
-
16.06.2011 в 02:07-
-
16.06.2011 в 02:30что у них сейчас и так понятно, даже вечно тупящей мне
А вот не факт.
-
-
16.06.2011 в 02:39-
-
16.06.2011 в 10:52Что-то меня куда-то занесло - так интересно же занесло, заинтриговали))
Ждем дальше))
-
-
16.06.2011 в 13:27