Вечная весна в одиночной камере (с)
Название: "Третий"
Пейринг: приддоньяк
Рейтинг: R
Предыстория: уже почти год назад, сразу после выхода "Заката", я написала на хот-фест стрррашно депрессивную фигульку. Позже замахнулась на сиквел,но как-то не срослось. Правда, крохотный кусочек остался в закромах, и сегодня внезапно захотелось его выложить. :)
А вот теперь, похоже, таки срослось :) Хот-фестовский миник будем считать прологом. :)
Читать дальше
Требовательный стук в дверь раздаётся на рассвете. Я выскальзываю из-под одеяла, с полузакрытыми глазами попадаю ногами в штанины, а руками - в рукава.
- Проклятье, - сквозь сон бормочет Савиньяк, укрываясь с головой.
- Это может быть что-то важное, - дверь открывается вовнутрь - очень удачно, если не распахивать во всю ширь, кровать в поле зрения визитёра не попадёт.
Я поворачиваю ключ... и застываю на месте, будто громом поражённый.
- Спрутище! - виконт Сэ, уже практически похороненный и оплаканный, от души хлопает меня по плечу, улыбаясь во весь рот. Вот зараза!
- Рад видеть вас живым и здоровым, теньент, - привычные "официальные" слова сами прыгают на язык. - Признаться, не ожидал...
- Среди дриксов тоже встречаются неплохие парни, - как, как он умудряется разговаривать и улыбаться одновременно? - Мы с Каном вывели одного на курган - ну, когда я к ним попал, он и помог мне бежать. Но я потом подробнее расскажу. Не знаешь случайно, где Эмиль? Его порученец сказал, что пообещал молчать даже под пыткой...
- Арно! - от богатырского рыка наконец проснувшегося маршала Юга вздрагивают оконные стёкла, белокурый вихрь срывается с постели и сграбастывает брата в объятия. Разумеется, не соизволив хоть что-нибудь на себя накинуть. Я тихонько прикрываю дверь: картина слишком интересная, чтобы позволить любоваться ею каждому проходящему по коридору. Могут и оценить по достоинству. Виконт Сэ-то уж точно сейчас оценит.
И верно: выбравшись из рук Эмиля помятым, не не сломленным, Арно медленно переводит взгляд со старшего брата, натягивающего подштанники, на изрядно разворошённую постель и в последнюю очередь на меня. Слишком широкая рубашка не находит лучшего момента, чтобы сползти с плеча. Ну конечно, толком не проснувшись, я схватил первую попавшуюся. Не свою.
На высоких скулах расцветают пятна румянца. Да-да, теньент, вы поняли всё правильно, поздравляю. Ну и Создатель с вами. Можете обвинить меня ещё в чём-нибудь, на здоровье. Главное, что вы живы, а со всем остальным как-нибудь разберёмся.
- Встретимся в столовой, - наконец обретает дар речи Арно и ретируется от греха подальше - в прямом смысле. Я снимаю рубашку, протягиваю маршалу:
- Не думаю, что виконту следует знать об ультиматуме и вашем решении.
- Без вас бы не догадался, - встряхивает головой одевающийся Эмиль, сейчас чем-то похожий на мориска - не жителя Багряных земель, а коня - красивого, быстрого... и непредсказуемого. Он тянет меня к себе, сукно мундира неприятно колет обнажённую кожу. - Валентин.
Поцелуй совсем не такой, как вчера: просто губы скользят по губам, прощаясь, - мягко, нежно и благодарно.
Ещё бы "спасибо" сказал, жеребец.
Нервный смех рвётся наружу и таки вырывается, но только тогда, когда эхо шагов Савиньяка стихает в коридоре. От вчерашней безуспешной попытки напиться осталось полбутылки "Слезы"; плеснуть в бокал, проглотить залпом, не почувствовав вкуса... Привести себя в порядок, застегнуться на все пуговицы и спуститься вниз, являя собой неизменный образ ледяного полковника.
Изрядно трещащий по швам из-за некоторых... оленей.
Как ни странно, Арно быстро отходит от утреннего потрясения и даже вытаскивает меня после ужина в таверну. Городок, в котором расположилась на постой соединённая Западно-Южная армия, основная масса жителей покинула с месяц назад, узнав о взятии Доннервальда, остались только те, кому терять было нечего, или же наоборот - кто при отъезде рисковал потерять слишком много. Хозяин "Толстого кота" явно относился ко второй категории: оберегая свои погреба, он не двинулся с места - и не прогадал. По крайней мере пока.
Местное вино по сравнению с кэналлийским, привезённым Эмилем, кажется кислым, но рассказ о похождениях героического виконта в тылу врага стоит пары бокалов. Кажется, плен таки научил Савиньяка-младшего не лезть на рожон очертя голову, а оценивать ситуацию адекватно. Что ж, это, безусловно, к лучшему. Иметь двух братьев-маршалов иногда совсем не полезно для здоровья...
Задумавшись об особенностях характера некоторых отдельно взятых теньентов и о причинах таких особенностей, я пропускаю момент, когда разговор от дел военных сворачивает в сторону дел мирных.
Ну, как разговор... преимущественно монолог Арно.
- Что, прости?
- Она из Фельпа, говорю... - виконт вдруг замолкает, испуганно глядя на меня.
Ах да, Эмиль женится. И Сэ, вспомнив сцену, которую застал утром, думает, что затронутая тема мне неприятна.
Сохранить бесстрастное выражение лица удаётся с трудом, но если я впридачу к внезапно обретённой личной жизни ещё и рассмеюсь, это будет слишком сильным ударом по представлениям теньента об окружающем мире.
- Судя по гравюрам Карраччи, Фельп - красивый город, - я поправляю перстень, чуть не покинувший меня в бою у Мельникова луга. Возможно, вместе с рукой.
- Ох, о главном-то я и забыл, - Арно хлопает себя по лбу. - Как Гирке? Жив?
- Жив. И, похоже, в ближайшее время намерен остаться таковым, - всё-таки от Савиньяков не одни неприятности. - Я уже выразил тебе свою признательность, но не грех и повторить...
- А я просил Райнштайнера передать мои извинения, если у меня самого не будет возможности. Он передал?
- Нет, - бергер считал похороны виконта преждевременными, и, как всегда, оказался прав. - Видимо, он усомнился в отсутствии у тебя возможности сделать это самостоятельно.
- В таком случае прошу прощения, - выдыхает Арно.
Очень хочется уточнить, за что, и пусть вспомнит и "двойного предателя", и прочие нелестные характеристики моей персоны, за которые, в общем-то, извинений недостаточно, но...
Он и так сегодня не слишком-то похож на себя-прежнего. Есть вещи, которые ни для кого не проходят даром.
- Принято. И давай больше не будем об этом.
Только вечером, ложась спать, я вспоминаю о фельпской вдове Франческе, которая скоро станет графиней Лэкдеми. Подушка ещё хранит слабый запах волос Эмиля, и от мысли, что минувшая ночь, скорее всего, не повторится, внезапно становится очень пусто. И холодно.
Снова усилившийся дождь монотонно барабанит по стеклу.
* * *
Смерч, вышедшая из берегов Эйвис и затянувшееся ненастье превратили в болото не только Мельников луг, но и, кажется, всю Южную Марагону. Дороги развезло так, что в некоторых местах грязь доставала до бабок коней. Армия здесь не пройдёт, и гадать не нужно, даже Бруно, в последнее время специализирующийся на неожиданностях, не в силах протащить обозы по вот этому вот, называемому сушей разве что по недоразумению.
К худу ли, к добру...
- Поворачиваем? - шляпа виконта Сэ, трагически обвисшая, роняет прозрачные капли. Впрочем, они все выглядят не лучше.
- Ты проехал именно здесь? Что там дальше?
- Мост через реку. Только он почти затоплен...
Имеет ли смысл удостовериться, посмотреть своими глазами? Или Арно сочтёт это за недоверие к его словам?
В любом случае здесь искать нечего.
- Поворачиваем, - решаю я под, кажется, слышный слитный облегчённый выдох всего разъезда.
- Где-то рядом владения графа Гирке? - спрашивает Савиньяк на обратном пути.
- Чуть восточнее, ближе к Придде.
- Скучаешь по дому?
- Смотря что считать домом.
- Место, где тебя ждут.
- В данный момент нас ждут в штабе. А если ты про Ирэну... мы и раньше нечасто виделись.
Генерал Ариго собирался отправить его после сражения вывезти сестру в Васспард, но стихия имела по этому поводу своё мнение: сначала разлившаяся река преградила путь, а потом стало ясно, что не только обоз, но и карета застрянет на такой дороге. Впрочем, у дриксов шансов добраться до Альт-Вельдера тоже не было - и не будет, пока не закончатся дожди.
Южная армия успела пройти очень вовремя: неделей-другой позже - и им пришлось бы возвращаться в Акону. Впрочем, неделей-другой раньше - и, возможно, потери у Мельникова луга оказались бы не столь велики...
Но к чему думать о том, что случилось бы, если бы?
- Послушай, - Арно мнётся и кусает губы, - я хотел спросить... Закатные твари!
- Где?
- У меня в голове. Ладно, не обращай внимания. Пустое.
Значит, обо мне и Эмиле. Странно, но, похоже, виконта эта проблема занимает больше, чем обоих непосредственных участников. Поражён тем, что его брат оказался не чужд гайифского греха? От скользкой твари и предателя-то чего ещё и ожидать.
Попробовать объяснить? Или пусть разбираются сами?
Да и как тут объяснишь?
- Здесь, здесь и здесь пройдёт лёгкая кавалерия, не без труда, но пройдёт. В остальных местах - разве что вплавь.
- Проклятье, - маршал Юга взъерошивает льняную шевелюру. - Такое впечатление, что Райнштайнер прав.
- Слова господина барона иногда бывают странными, но никогда - необдуманными.
- Да уж понял, - решительно отвлёкшись от карт, Эмиль удостаивает меня взглядом. - Раздевайтесь, что ли, полковник.
Все силы уходят на то, чтобы удержать на лице непроницаемое выражение, и только через несколько секунд я понимаю, что он на самом деле имел в виду. Плащ промок насквозь, колет под ним тоже - местами. Многими, честно говоря.
Сам Лэкдеми в одной рубашке; еле-еле скорее тлеет, чем горит, камин, не столько обогревая, сколько прогоняя сырость. Весёлые искры в чёрных глазах словно бросают вызов: боишься меня?
Разве что себя. И то - не то чтоб боюсь.
- У вас здесь часто такое бывает? - Эмиль кивает на окно. Я наконец решаюсь избавиться от колета, повесив его на спинку стула, поближе к огню.
- На моей памяти - ни разу. Несколько лет назад лето действительно выдалось дождливым, но солнечные дни тоже случались, и дороги успевали высохнуть.
- Генерал Райнштайнер считает, что мы нарушили древний запрет, воюя на Изломе, и некие силы решили вот таким образом разделить армии. Похоже то ли на правду, то ли на нянькины сказки. Что вы скажете как Повелитель взбесившейся стихии?
- На правду похоже больше. Но если я прикажу тучам разойтись, они вряд ли послушаются.
- Жаль, - сделав каких-то полшага, Савиньяк внезапно оказывается слишком близко, и я с трудом заставляю себя не отшатнуться. - Было бы удобно.
- Прошу прощения, господин маршал.
- Вы уже называли меня по имени.
- При иных обстоятельствах, - главное сейчас - не вспоминать, при каких.
- Что мешает превратить имеющиеся обстоятельства в иные?
- Отсутствие необходимости.
- Вы всегда делаете только то, что необходимо? - Эмиль по-прежнему смеётся - одними глазами, но это лучше, чем тот пустой взгляд. Гораздо лучше.
Между нами меньше бье, и кажется - останься я в колете, тот высох бы от одного жара его тела.
- В первую очередь.
- К чему же призывает вас долг прямо сейчас?
- К благоразумию. Привыкнув к неофициальному обращению наедине, легко ошибиться на людях.
- Вы можете ошибиться? Не верю.
- Тем не менее исключать такую возможность не стоит, - я тоже улыбаюсь - одними губами. - Мы оба недооценили виконта Сэ.
- Вернее, его способность выходить сухим из воды, - ворчит Эмиль, бросая взгляд на койку Арно. Свободных комнат в городке не осталось, и Лэкдеми приютил брата, благо места хватало.
- Удача - немаловажная вещь, а на войне - особенно.
- Вы так считаете?
- А вы, господин маршал?
- "Господину маршалу", как вы выражаетесь, так считать непозволительно. На удачу можно надеяться, но не полагаться.
- А вы всегда делаете только то, что позволительно?
- Как вы уже могли убедиться, это несколько не так, - агатовые искры загораются ярче, горячая ладонь ложится мне на плечо, и воздух внезапно исчезает. Весь.
Ещё не поздно отступить, сославшись на какие-нибудь дела, вот только изображать из себя недотрогу уж точно поздно. Да и не хочется, если честно. Совсем не хочется.
Даже шага вперёд делать не нужно, достаточно лишь податься навстречу... похоже, эта гениальная мысль приходит нам в головы одновременно: стукнуться зубами не очень-то романтично. Зато весело. И о мгновенно промелькнувшей вспышке радости от того, что и Эмиль, получается, тоже не против продолжения, думать не обязательно. По крайней мере сейчас.
Впрочем, какая-то часть сознания всё же всплывает на поверхность из омутов затягивающего сладкого морока, когда в место, что пониже спины, упирается край стола.
- Стоп, - с трудом выдыхаю я.
- Что-то не так? - маршальская длань застывает у пояса штанов. Как же невовремя!
- Карты. Чернильница.
- Ызарги их заешь, - Савиньяк, прищурившись, изучает диспозицию, видимо, прикидывая, что быстрее - обезопасить шедевры топографии или переместиться на кровать, но его размышления прерывает стук в дверь. - Кто?
- Порученец генерала Ариго, - судя по голосу, Арно раздражён. Можно понять: в конце концов, это и его комната тоже.
Проскользнув между Эмилем и злокозненным краем стола, я снимаю со спинки стула свой колет.
- Я могу ошибиться, - тихо, чтобы услышали только мы двое. - Например, забыть запереть дверь на ночь.
Лэкдеми кивает и отодвигает щеколду.
- Ты чего закрываешься?.. - Арно входит быстрым шагом и, увидев меня, словно налетает на невидимую преграду.
- Я могу идти, господин маршал? - холодно осведомляюсь я.
- Да, полковник. Благодарю вас.
...Сознание раздваивается - одна часть смотрит на происходящее словно со стороны, в шоке и ужасе, а другая...
Другой нет до неё никакого дела.
- Не молчите, не на допросе у дриксов, - шепчет Эмиль, двигаясь невыносимо медленно.
Не выдержав, я фыркаю:
- А они допрашивают... именно так?
- Предположим. И что бы вы предпочли в данной ситуации - выдать пару военных тайн, чтобы пытка закончилась, или держаться до последнего?
- Разумеется, держаться до последнего... ох!
Савиньяк почти ложится на меня, оказываясь одновременно очень близко - снаружи и очень глубоко - внутри. Приступ паники растворяется в поцелуе; я слишком долго никого не подпускал к себе, чтобы с ходу привыкнуть к подобной близости, пусть даже только телесной.
- Ну наконец-то хоть какая-то реакция, - Эмиль переводит дыхание и... так же медленно выходит.
Бровь сама собой ползёт вверх.
- Поворачивайтесь. Нет, не так, на бок, - командует маршал. - А то от одного взгляда на вашу кислую физиономию у меня всё опускается.
Конечно, ничего у него не опускается: член, намазанный невесть откуда взятым маслом, блестит в свете свечей и стоит навытяжку, как на параде. Но я предпочитаю оставить комментарии при себе. Тем более что так - не видя лица - действительно легче, не физически, с этим-то всё в порядке, а... эмоционально, что ли. Легче позволить себе даже не застонать - вскрикнуть в подушку, когда движение навстречу вознаграждается вспышкой мучительного удовольствия и возбуждение захлёстывает с головой.
В прошлый раз всё было совсем по-другому - для чего-то, а не просто так, не просто потому, что хочется почти невыносимо, вопреки привычке не потакать желаниям тела... впрочем, логическую базу под свои ощущения я подведу потом, а сейчас уверенно берут верх ощущения иные, тоже не очень-то привычные, но гораздо более приятные. Настолько, что подушка оказывается спасением - и для меня, и для соседей. Ну, зато Эмиль доволен - реакция имеет место.
Этим, несомненно, есть смысл воспользоваться.
- Почему я? - спрашиваю, когда он заканчивает вытираться, тихонько мурлыча.
- Сказал же уже - вы мне нравитесь. Нечасто попадаются крепости, даже находясь внутри которых, всё равно чувствуешь себя за воротами, - он отбрасывает полотенце и падает обратно на жалобно скрипнувшую постель. - Не пойду к себе. Лень, да и Арно всё равно в курсе. Вы не против?
- Не против, - кровать узкая, спать на ней можно только в обнимку. Что ж, очередное упражнение на привыкание к близости, в общем-то, постороннего человека. - Кстати, об Арно. Вы не пытались с ним поговорить?
- Наоборот, - перегнувшись через меня, Савиньяк задувает свечи. - Он пытался поговорить со мной. Сразу после своего триумфального возвращения.
- И что вы ему сказали?
- То, что и думал тогда.
- Что один раз не считается?
- Ага, что-то в таком духе. Но вы, герцог, настолько соблазнительны... - сладкий зевок переходит в негромкое сопение: на этот раз маршал засыпает не просто моментально, а ещё и на полуслове.
Счастливая способность.
Впрочем, я тоже проваливаюсь в сон - быстро и глубоко.
Утро начинается... ну конечно, со стука в дверь. Кто бы сомневался. Полковник Придд никому не нужен, в отличие от маршала Савиньяка.
Уже открывая, я понимаю, что стук был слишком робким для Арно. И точно - на пороге стоит переминающийся с ноги на ногу порученец Эмиля, явственный северянин, и при этом - кэналлийский рэй. Странное сочетание.
- Простите, что беспокою, - а глаза у него хорошие - прозрачные и ясные, - но генерал Ариго ищет господина маршала, и я подумал, что...
- Правильно подумали, - к чему скрывать очевидное? Один ли, двое ли в курсе - какая разница, тайна так или иначе уже не тайна. - Благодарю... за сообразительность.
Покраснев, порученец порывисто кивает.
- Разрешите идти?
- Разрешаю.
Мимолётный соблазн разбудить Эмиля поцелуем одерживает убедительную победу над слабо сопротивляющимся здравым смыслом; наказание не медлит воспоследовать - меня опрокидывают обратно в постель. С более чем ясными намерениями.
Жаль, очень жаль...
- Вас разыскивает генерал Ариго. И, насколько я его знаю, он не успокоится, пока не разыщет.
- Я слышал, - вздыхает Савиньяк, неохотно убирая руки. - И какая нелёгкая понесла меня в маршалы? Оставался бы генералом... или нет, лучше капитаном, не приходилось бы отвлекаться в самый интересный момент.
Он одевается, осторожно выглядывает в коридор и, видимо, никого там не обнаружив, исчезает.
Я тоже привожу себя в порядок и спускаюсь к завтраку. Ариго, уже, похоже, удовлетворивший свой интерес к общению с Эмилем, мрачно жуёт бутерброд. Заметив меня, он хлопает ладонью по стулу, стоящему рядом.
- Восточный разъезд так и не вернулся. Я ждал их вчера к вечеру, но увы...
За окном раздаётся глухое рычание: дождь перешёл в грозу. Тем, кто прошедшей ночью остался без крыши над головой, не позавидуешь. Впрочем, бывают неприятности и посерьёзней непогоды.
- Возможно, имеет смысл отправить ещё один - на их поиски?
- Уже. Я порекомендовал маршалу Лэкдеми марагонцев как знающих эти места, но он решил послать своих южан.
Слово "южане" в устах генерала звучит странно. Как будто бы говорящий не совсем понимает, что за люди живут на юге и зачем они там живут.
Нелегко принять новое начальство после стольких лет тёплых отношений со старым. Смог бы он сам смириться с кем-то, назначенным на место Ариго? Не внешне, а в душе?
"Пойдёте ко мне в авангард? Да или нет?"
Есть вещи, которые не забываются.
"А если этим кем-то станет один маршал, большой любитель чужих постелей?" - ехидно вопрошает внутренний голос, тот самый, что ночью ужасался происходящему. Чем-то напоминающий голос отца.
Словно ему в ответ, в дверях появляется Эмиль. Горячая волна прокатывается по телу, почти как после глотка подогретого вина, только снизу вверх. Остаётся порадоваться благоприобретённому самоконтролю - ещё не хватало выдать себя лишним словом или взглядом.
У Лэкдеми, по всей вероятности, таких проблем нет: кивнув в ответ на приветствия, он осматривает зал и направляется к Арно. Которого я, честно говоря, и не заметил. О чём они говорят, мне, конечно же, не слышно, но виконт, похоже, снова не в лучшем настроении.
И я таки решаю влезть не в своё дело.
- Добрый день. Я задолжал тебе бутылку вина.
- Когда? - энтузиазма по поводу моего визита на его лице не заметно, но я всё же захожу в комнату.
- Несколько дней назад.
- Это когда мы в местную таверну ходили? Раньше я такой мелочности за тобой не замечал...
- Дело не в деньгах, дело в принципе. Долги нужно отдавать даже в том случае, если их размер не впечатляет, - я ставлю бутылку на стол, на котором вчера чуть было не...
Нет. Не думать об этом. Не сейчас.
Арно достаёт бокалы, разливает.
Чем дольше молчишь, тем труднее потом заговорить, но Савиньяк смотрит в сторону и не спешит разрушить повисшую тишину.
- Послушай, что происходит?
- Где?
- Не "где", а "с кем". С тобой.
- Ничего, - когда не умеющие врать люди пытаются это делать, почти всегда выходит немного жалко. Но не сейчас - изображая удивление, Арно таки взглянул на меня, и на мгновение мне показалось, что я падаю в чёрную бездонную пропасть.
Нет, постельные похождения брата вряд ли могут вызвать такую реакцию. Может, что-то произошло в плену? Но в утро возвращения он был бодр и весел, всё началось уже потом...
Додумать мысль я не успеваю - опять стучатся.
- Это тебя, - виконт отступает от двери, в проёме которой маячит всё тот же порученец маршала.
На сей раз меня ищут в комнате Эмиля. Какая прелесть.
- Господин полковник, вас срочно вызывают на совет. Вернулся восточный разъезд.
- Признаю, я ошибался, не настояв на том, чтобы вы вывезли графиню в безопасное место, - Ариго кусает ус.
Восточный разъезд действительно вернулся. Но не весь. Они нарвались на отряд дриксов - почти у Ной-Вельдера, всего в нескольких хорнах от границы владений Гирке. Конечно, по нынешним дорогам и хорна - приличное расстояние, и всё же...
Впрочем, Ирэна может постоять за себя. Гибель родителей стала для нас хорошим уроком, может быть, для неё даже в большей степени, чем для меня. Но Ариго это объяснять бесполезно - если такие люди принимают на себя ответственность за кого-либо, то целиком и полностью, включая чад, домочадцев и, возможно, домашних животных подопечного.
- Мой генерал, я прошу разрешения взять с собой своих людей.
- Берите кого хотите, но чтобы ваша сестра в возможном районе военных действий не болталась. Лучше поздно, чем... слишком поздно.
- Слушаюсь. Когда прикажете выезжать?
- Чем раньше, тем лучше.
- Утром, - вмешивается Савиньяк. - До темноты как раз доберётесь. Ночевать в болоте - то ещё удовольствие. И так уже добрый полк слёг с лихорадкой, лекари с ног сбились, не хватало ещё и вам свалиться.
Упоминание о лекарях наводит на мысль о Гирке. Проклятье, со всеми этими оленями я совсем забыл о раненом Августе. Придётся отложить разговор с Арно до возвращения, если к тому моменту виконт не разберётся со своими проблемами самостоятельно.
Отдав распоряжения насчёт завтрашнего отъезда, я направляюсь в лазарет, под который переоборудовали губернаторский особняк - самое большое здание в приютившем нас городке. Судя по рассказам местных, его хозяин уехал одним из первых; скорее всего, он просто раньше остальных узнал о подходе дриксов.
Мэтр Лизоб здесь и, как всегда, бодр и деятелен.
- Только, прошу вас, не позволяйте полковнику много говорить. Улучшение может оказаться временным, - "радует" он меня.
Впрочем, мэтр - известный перестраховщик, но это лучше, чем лекарь, склонный преуменьшать размер опасности. Собственно, и больным поступать подобным образом не следует, но кого-кого, а Гирке, к счастью, не упрекнёшь в неосмотрительности, хотя выглядит он лучше, чем несколько дней назад. И тем не менее я предпочитаю не озвучивать непосредственную причину завтрашней поездки в Альт-Вельдер.
Как выясняется, правильно.
- Спокойной ночи, граф, и скорейшего выздоровления.
- Подождите... - Август хрипит, откашливается, но упрямо продолжает: - Передайте Ирэне... что я её люблю.
- Хорошо, - сползшее одеяло сырое на ощупь; скоро мы все здесь отрастим хвосты и станем найери. Вернее, найерами, учитывая половую принадлежность наличного состава обеих армий.
Какая-то глупость на эту тему снится мне уже под утро, после другой глупости - незапертой двери и попыток убедить самого себя, что перед выездом на рассвете нужно спать, а не ждать кого бы то ни было. Тем более что "кто бы то ни было" ничего не обещал. Сон мгновенным проблеском вспоминается, когда я уже собираюсь выходить. Очень некстати - видеть полковника Придда, давящегося смехом, не стоит никому, во имя общего душевного спокойствия.
Впрочем, в коридоре темно. И тихо. Только уже почти у выхода от стены отделяется вполне узнаваемая тень.
- Тс-с, - шепчет Эмиль, увлекая меня в крохотный чулан, набитый хламом бывших - и, надеюсь, будущих - хозяев. За крохотным пыльным окошком почти у потолка начинает светать, серый сумрак позволяет видеть очертания предметов, не больше.
- Доброе утро, господин маршал.
- Ваши люди только начинают собираться. У нас есть около получаса, если вы, конечно, не против провести полчаса здесь...
Не дожидаясь ответа, горячие губы прижимаются к шее, и я невольно вскидываю подбородок, освобождая пространство для манёвра. Руки, тоже словно сами по себе, привычно обнимают Савиньяка за плечи... уже "привычно"?
Поездка оказывается очень вовремя: ещё немного, и эта во всех смыслах слова случайная связь могла бы стать уже не случайной. Людям свойственно привязываться к тем, кого подпустили слишком близко, особенно если ранее такого опыта в их жизни не было. Где-то я об этом читал, а теперь приходится узнавать на практике. Ну то есть не то чтобы прямо приходится...
Колет уже расстёгнут, рубашка задрана до подмышек, и Эмиль подбирается к поясу штанов. Полчаса - совсем немного, да и смысл тянуть, если всё в полной боевой готовности?
Кровь становится вином, потом стекает вниз, словно норовя вырваться на волю. Ещё недавно я и подумать не мог, что буду воспринимать такие вещи - тише, тише, не приведи Чужой, кто-то услышит, - как само собой разумеющееся, но одна ночь изрядно сместила границы представлений о дозволенном и недозволенном. Если маршал не считает зазорным что-то делать, значит, так надо.
Или просто я наконец-то, на двадцатом году жизни, научился доверять?
В итоге совсем тихо всё-таки не получается. Савиньяк встаёт, облизываясь, как сытый кот, я тянусь к его губам и понимаю, что... ну да, он-то ещё возбуждён.
- Вас будут искать, - тихо напоминает Эмиль, когда я склоняюсь к его паху - оказать ответную любезность.
- Полчаса ещё не прошло.
А может, и прошло. Неважно. Все проблемы отходят на второй план, кроме одной - куда деть зубы. Но чем сложней задача, тем увлекательнее поиск решения, так что вскоре деликатное молчание сверху сменяется звуками, со всей определённостью свидетельствующими, что я на правильном пути.
- Вы быстро учитесь, - отдышавшись, Лэкдеми застёгивает штаны.
- А вот теперь меня точно будут искать. Разрешите идти, господин маршал? - я позволяю себе лёгкую, почти невесомую улыбку.
- Свободны, полковник, - фыркает Эмиль. - Впрочем, стойте. Арно попросился с вами, и мы с Ариго его отпустили, так что не удивляйтесь пополнению. По-моему, он, как и многие, мается от безделья, так что пусть немного развеется. Надеюсь, вы не против?
- Отнюдь.
Теньент действительно обнаруживается среди "лиловых", скучковавшихся под навесом у денника. Дождь, для разнообразия, еле моросит, зато ветер чуть не сбивает с ног. Савиньяк-младший кажется более бледным, чем обычно... но когда это найери отличались здоровым цветом лица?
И снова смех сдержать удаётся с большим трудом. Я давно не видел снов, тем более таких дурацких - будто бы Эмиль таки пришёл, а у меня хвост, - да и этот нужно как можно скорее выкинуть из памяти, чтобы окончательно не выйти из тщательно продуманного образа человека хладнокровного и невозмутимого.
Солнце бледным пятном проглядывает из-за мчащихся туч.
* * *
К счастью, до Альт-Вельдера дриксы действительно не добрались.
- Господа, прошу вас, размещайтесь, - Ирэна вежлива и холодна. Как обычно. - Ужин подадут через час. Валентин.
Я прохожу за ней в кабинет, любуясь локоном, продуманно "упавшим" на изящную шею. Одна, в глуши, в двух шагах от линии фронта, - для кого она надевает шёлковое платье, укладывает волосы и застёгивает цепочку кулона - неброского, но с аметистом чистейшей воды? Для себя? Для зеркал? Для мужа, который тоже в двух шагах, но словно бы за полстраны?
Слуга ставит на стол поднос. "Змеиная кровь". Это правильно - "Вдовья слеза", которую предпочитала тогда ещё виконтесса Альт-Вельдер, сейчас чересчур... символична.
- Граф идёт на поправку, - сообщаю я. Тонкие пальцы чуть вздрагивают, но вино в бокале безмятежно-спокойно.
- Благодарю за хорошую новость. Несколько десятков человек мокли под дождём целый день, чтобы мне её сообщить?
- Отнюдь. Ирэна, почему ты не уехала?
- Ты знаешь не хуже меня, что в этом замке я в безопасности.
"Замок"... Дом внутри крепостной стены, так вернее. Одной стены. И разросшийся сад прямо под ней. С точки зрения обороноспособности ничего нелепее и придумать невозможно. Но сестра сейчас говорит о другом.
- И тем не менее я вынужден настаивать на твоём отъезде в Васспард. Позавчера наш разъезд столкнулся с дриксами в нескольких хорнах отсюда.
- Возможно. К Альт-Вельдеру они не приближались.
Скорее всего, так и есть: высокий донжон даёт возможность наблюдать за окрестностями, и по тракту никто не проедет незамеченным. Ирэна достаточно разумна для того, чтобы не преуменьшать опасности... но и для того, чтобы её не преувеличивать.
- Карета по таким дорогам не проедет, так что бери с собой только самое необходимое. Я надеюсь, что через некоторое время ты сможешь вернуться.
Она не поджимает губы, не хмурится. Ледяная маска спокойствия, сквозь которую сквозит упрямство. Очень узнаваемо. Гирке после смерти, несомненно, попадёт прямиком в Рассветные сады - долгое общение с членами нашей семьи весьма способствует выработке в организме такой добродетели, как терпение.
- Это... инициатива Августа? - спрашивает Ирэна, допив вино.
- Нет, генерала Ариго. И мой приказ как главы Дома.
Возможно, разговор получается слишком прямолинейным, но... до Васспарда по грязи, да ещё и с женщинами - сама сестра неплохая наездница, чего не скажешь о служанках, - добираться не меньше недели. Почти столько же - обратно. Конечно, если погода не улучшится, соединённая Юго-Западная армия легко обойдётся без полковника Придда. Но должен же этот проклятый дождь когда-нибудь кончиться!
- Хорошо, - наконец соглашается припёртая к стенке графиня.
- Когда ты будешь готова выехать?
- Если нужно - завтра утром.
Я ловлю кисть в пене кружев, прикасаюсь губами к бледным пальцам. Почти идиллическую сцену прерывает появление служанки.
- Прошу прощения, но там ищут господина герцога - какому-то теньенту дурно...
- Лихорадка, - пожимает плечами лекарь, чем-то похожий на мэтра Лизоба - наверное, выражением глаз, привыкших к виду чужих смертей. - У нас её называют болотной, лучшее лечение - травяной отвар, тепло и покой. Организм молодой, здоровый, должен справиться.
Профиль Арно на фоне вышитой подушки кажется совсем восковым, тающим от жара. Как он вообще доехал до Альт-Вельдера? Не иначе, на одном самолюбии. Мне стоило бы догадаться, что его бледность и неразговорчивость в дороге может быть вызвана не загадочными личными проблемами. Или не только ими.
- Виконт может остаться здесь, - Ирэна поднимается, шелестя юбками. - Прости, мне нужно отдать распоряжения об отъезде.
Неделя туда, почти столько же - обратно... и всё это время я не буду знать, что с ним.
Но, с другой стороны, Ариго ни словом не обмолвился о том, что полковник Придд должен доставить сестру в Васспард лично.
После ужина я прошу задержаться капитана Майена, который принимает назначение командующим эскортом графини не моргнув глазом. "Слушаюсь, господин полковник", - и всё. Будь я на его месте, отреагировал бы точно так же. Впрочем, начинал Майен в личной гвардии герцога Вальтера, больше десяти лет назад, так что у него имелось достаточно времени, чтобы в полной мере освоить манеру держаться, принятую в нашем Доме.
Порой от неё так хочется избавиться, но это всё равно что изменить себе. Или просто - изменить себя?
"К тому же где бы ты сейчас был, если бы не сумел достоверно заморочить головы псевдо-Ракану и его присным?" - ехидно вопрошает голос отца, слышный только мне.
Притворяться я действительно научился неплохо. Кажется, воевать тоже.
Осталось научиться жить.
- Прошу прощения, господин герцог, - лекарь, задремавший в кресле, вскакивает и осоловело хлопает глазами.
- Как чувствует себя виконт?
- Пришёл в себя, выпил отвар, - в комнате действительно пахнет травами, остро, горько, но вместе с тем как-то умиротворяюще, - и уснул.
- Хорошо. Вы тоже можете отдохнуть.
За окном темно; тихий шелест дождя, тепло и прошлая почти бессонная ночь приводят к тому, что глаза закрываются сами собой. Как я когда-то сказал Эмилю? "Армия многому может научить, в том числе и засыпать в любых условиях"?
Кресло предательски удобное, и я проваливаюсь в тяжёлую мутную дрёму, периодически выныривая на поверхность и падая обратно, пока - в один из моментов полупробуждения - не замечаю, что ресницы Арно вздрагивают.
Он медленно поворачивает голову. Золотистые прядки, прилипшие ко лбу, кажутся тёмными, а губы, наоборот, бледными.
- Прости, - шепчет он, сфокусировав взгляд на мне, - я не думал, что так получится...
Кто б сомневался. Если бы грядущие неприятности можно было предугадать, мы бы жили совсем в другом мире. Возможно, безупречно прекрасном. Но может статься, что и наоборот.
- Сейчас тебе следует думать о своём здоровье, - я ставлю кувшин с отваром на жаровню - подогреть; запах трав, выветрившийся было, снова повисает в воздухе.
- Гадость, - Арно смешно морщит нос, но честно пытается приподняться. Приходится ему помочь, почти так же, как когда-то делала моя няня, твёрдо решившая во что бы то ни стало влить в заболевшего ребёнка полезную отраву: подсунуть руку под подушку и притянуть к себе.
Ощущение, как будто обнимаешь горячую печь: если бы в комнате было холодно, одно присутствие в ней Савиньяка решило бы эту проблему. "Организм молодой, здоровый, должен справиться"...
Должен.
Но не все и не всегда поступают так, как должно.
Зверски растоптав еле проклюнувшиеся ростки паники, я осторожно возвращаю допившего отвар Арно вместе с подушкой на место.
- А ещё? - отдышавшись, спрашивает он.
- Ты же говорил: "гадость".
- Я передумал.
Пахнет зелье действительно довольно приятно, и я решаю попробовать - исключительно в познавательных целях, чтобы понять, где правда. Удержать напиток во рту удаётся с трудом; только контроль над лицевыми мышцами позволяет не выплюнуть этот кошмар сразу же, причём неважно куда.
- Ты уверен? - переспрашиваю я, наконец проглотив.
Арно опускает ресницы в знак согласия. Странно. Хотя... может быть, он просто хочет побыстрее поправиться? Ответственное отношение к своему здоровью, несомненно, похвально, и я повторяю процедуру приведения виконта в полусидячее положение.
На этот раз он пьёт ещё медленнее, так что рука, его придерживавшая, успевает изрядно затечь. А потом засыпает - ещё не выпустив кружку. По всей видимости, это у Савиньяков семейное.
Мне тоже удаётся немного подремать в кресле. Мог бы, конечно, и до своей комнаты добраться, никто и ничто не мешало. Кроме страха потери иллюзорного контроля над ситуацией, пока она - вот здесь, на глазах.
Похоже, убегая от одной привязанности, даже толком не оформившейся, я упустил из вида другую. И ещё двоих, вместе с Эмилем оставшихся в расположении Юго-Западной армии.
А любая привязанность - это слабость. Тем более на войне...
- Ты уверен, что я не доберусь до Васспарда, если сопровождающих окажется хотя бы на несколько человек меньше? - Ирэна иронично поднимает бровь при виде отряда, в полном составе дисциплинированно выстраивающегося перед крыльцом. Под тем же дождём, будь он неладен.
- Напротив, я уверен, что доберёшься. Но мне так будет спокойнее.
А точнее, не настолько стыдно за то, что, по сути, бросаю сестру на произвол судьбы. Но Арно я сейчас нужнее.
- На всякий случай: про камин в гостиной помнишь?
- Помню. Верхний камень слева.
- Ну, теперь и мне спокойнее, - в дорожном платье она выглядит так же великолепно, как и в шелках, только... чуть проще. Такую, пожалуй, можно и обнять перед расставанием. То есть можно было бы, если бы не несколько десятков чужих глаз. - Надеюсь, твой друг скоро поправится.
- Спасибо. Подожди, - проклятье, чуть не забыл! - Август просил передать, что он тебя любит.
Мы с Ирэной похожи - чтобы это понять, достаточно взглянуть в зеркало, - и, как выясняется, не только внешне. Нас обоих выдают руки. Ожидая эмоций от собеседника, люди прежде всего смотрят в глаза, поэтому желающим скрыть что бы то ни было следует в первую очередь научиться владеть своим лицом. А пальцы можно спрятать или занять чем-нибудь, да и то не обязательно, если, конечно, не хочешь обмануть очень проницательного человека. Или - такого же, как ты.
Вряд ли в данном случае мы играем в старую игру "умолчи - догадайся" сознательно, скорее по привычке, давно ставшей второй натурой. Если не первой. Но я всё же снова успеваю заметить, что известия о муже Ирэне по меньшей мере небезразличны.
- Передай Августу, что я его жду. И неважно, где, - она решительно ступает под дождь и принимает из рук конюха поводья своей мориски.
В сером дневном свете Арно выглядит совсем неживым; хорошо, что хоть дышит громко, и не захочешь, а сразу услышишь. Да и не спит, как оказывается: шевелится под одеялом и открывает глаза.
- Привет, - голос слабый, но вполне внятный. Если прислушаться.
- Привет. Как дела?
- Всё болит, - он морщится. - Но лекарь сказал, что это из-за жара.
- Правильно сказал, - я вспоминаю свой детский опыт похожей болезни. - И теперь не уснуть, да?
- Угу, - одеяло снова подчиняется необходимости отчитываться о движениях лежащего под ним тела. - Слушай, ты же много читал. Расскажи что-нибудь интересное, а то совсем тоскливо.
Ничто не способно вернее загнать собеседника в тупик, чем подобная просьба. Не то чтобы у меня большой опыт общения просто так, от скуки, скорее наоборот, но я действительно об этом читал, а теперь приходится убедиться в верности сведений, почёрпнутых из книг.
- Что конкретно?
- Не знаю, - а вот глаза у Савиньяка очень даже живые и... злые? Да, пожалуй. Любое выздоровление - результат сражения с собственным телом, а в сражении редко удаётся сохранить хладнокровие. - Есть же у тебя любимая история? Или хотя бы была когда-то.
- Была, - примерно тогда же, когда и болотная лихорадка, так что сегодня у меня есть шанс вспомнить детство фактически в полном объёме. - Про одного из моих предков.
- Уж не Валериана ли Пенью?
- А ты откуда знаешь?
- Ты будешь смеяться, но я её тоже читал. Ментор сказал, что эта книга для взрослых, так что я её нашёл и изучил - под покровом ночи, разумеется.
Маленький Арно в длинной ночной рубашке, со свечой, крадущийся в библиотеку, - картина, достойная кисти Диамни Коро. Так вот как, значит, менторам приходится пробуждать у некоторых интерес к классике.
Хотя книга действительно не очень-то детская.
- Меня, честно говоря, больше интересовали описания битв, чем, эээ... - виконт даже чуть розовеет.
Ну, если смущается, значит, жить будет.
- Чем запутанные отношения стратега с женой и любовником? - подсказываю я. - Честно говоря, меня тоже. Но и остальное я никогда не пролистывал.
- Похоже, некоторые книги учат... не тому, чему нужно бы, - Арно переворачивается на бок, некоторое время пытается устроиться поудобнее, после чего возвращается в первоначальное положение.
Значит, всё-таки осуждает. Что ж, глупо было надеяться на иное.
- Если ты жалеешь, что назвал меня другом, это легко исправить, - нелегко, на самом-то деле, но куда я денусь.
- Что? - Савиньяк хлопает глазами. - При чём здесь ты?
Прояснить вопрос я не успеваю - появляется слуга с миской бульона. Почти вся челядь уехала вместе с Ирэной, в доме остались всего четыре человека: конюх, двое мальчишек, попеременно дежуривших на башне, и помощник кухарки, впрочем, и сам готовящий вполне сносно, судя по запаху.
- Обед готов, монсеньор.
- Благодарю. Тебе помочь?
Судя по внешним проявлениям, Арно выдерживает борьбу с собой - по счастью, не слишком долгую.
- Да. Если тебе не трудно.
Кормить больных - явно не моё призвание, но при должной собранности и целеустремлённости человек может справиться с чем угодно. По крайней мере постельные принадлежности не пострадали, да и Савиньяк не выглядел недовольным, хотя глотал бульон безо всякого энтузиазма, впрочем, и без отвращения. Остатки отвара он выпил так же равнодушно, и я бы в очередной раз поддался панике: теньент Сэ, не реагирующий на окружающее, - это ни в какие ворота не лезет, если бы не чувствовал, что тело в моих объятиях не настолько горячее, как вчера. Похоже, жар спал. Ненамного, но всё же.
- Так кого ты имел в виду? - пытаюсь я продолжить разговор. - Эмиля?
- Я... плохо умею притворяться, - Арно кусает губы, - поэтому и поехал с тобой. Рано или поздно кто-нибудь из вас догадался бы, в чём дело, и лучше ты, чем Миль.
- Почему?
- Старшие братья - это не всегда хорошо. Особенно когда они имеют обыкновение успевать первыми...
Два и два складываются в моей голове не сразу - уж слишком неожиданным выходит результат.
- Я себя имел в виду. И думал, что ты меня за один намёк на дуэль вызовешь. А вышло... так, как вышло.
- Давно? - дурацкий вопрос, конечно.
- Ты меня ещё в Лаик раздражал, - Савиньяк отворачивается к стенке. - А теперь забудь об этом разговоре.
Легко сказать "забудь". То есть способ прогнать из головы все лишние мысли, разумеется, прекрасно известен - сосредоточиться на деле, но дела, как назло, под рукой не оказывается, приходится сосредоточиться на обеде, а потом навестить библиотеку, потому что Арно преспокойно спит. Переложил проблему с больной головы на здоровую - в прямом смысле - и теперь наслаждается заслуженным отдыхом. А я не могу даже в текст вчитаться - слова вроде бы и знакомые, а их смысл ускользает.
Впрочем, оно и к лучшему. Что бы ни говорил виконт, забывать о нашем разговоре я не собираюсь, хотя это было бы легче всего, а вот над тем, что делать с полученной информацией, следует подумать. Межчеловеческие отношения - одна из немногих вещей, которым трудно научиться по книгам, то есть по тем книгам, которые я читал. Наверняка существуют и другие, но если я вместо того, чтобы исполнять свои непосредственные обязанности, запрусь в библиотеке, генерал Ариго этого точно не поймёт.
И, пожалуй, не только он...
- Монсеньор! - в комнату влетает один из мальчишек, дежуривших на донжоне. - Там отряд. Довольно большой. Едут сюда. Похоже, дриксы!
Очень вовремя, Леворукий бы их побрал.
Хорошо, что Ирэна успела уехать. И плохо, что мы не успеем, потому что у Арно всё ещё жар, а ветер и дождь вряд ли улучшат его состояние. Вот ухудшить могут, с высокой вероятностью.
- Подробнее. Сколько человек и на каком расстоянии?
- Примерно столько же, сколько было с вами, в полухорне. То есть, пока я спускался, они наверняка успели подъехать ближе.
Значит, здесь будут через четверть часа...
- Собирайте всех, уходите в лесной дом. И уводите лошадей.
Глаза мальчишки загораются: ну ещё бы, вряд ли ему приходилось ездить на морисках. Хотя не такой уж он и мальчишка - лет четырнадцать-пятнадцать. Если разобраться, я немногим старше.
- Монсеньор, а вы?
- Мы проберёмся подземным ходом. Надеюсь, о том, что всё делать нужно максимально быстро, напоминать не нужно?
- Слушаюсь!
Убежал - только пятки засверкали. Ну и хорошо.
Савиньяк, разбуженный нашими голосами, недовольно щурится. Попробует предложить обороняться вшестером или глас разума всё же победит?
В принципе, в Васспарде с его четырьмя воротами и фактически неприступными стенами у нас был бы шанс. Небольшой, но всё же. И исторический прецедент - пару сотен лет назад горстка защитников таки не впустила в замок более чем десятикратно превосходящие силы противника. Но и то их количество несколько превышало то, что мы имеем на данный момент. Раз этак в несколько.
- Я... сейчас встану, - Арно действительно приподнимается на локтях, а потом медленно садится, но одеяло откидывать не спешит. То ли стесняется, то ли мёрзнет. Кстати, последнее предположение вполне реально - мне при лихорадке всегда было холодно.
- Одну минуту, - надеюсь, Август простит разграбление его гардероба... хотя, с другой стороны, дриксы вряд ли оставят от хозяйского добра хоть что-нибудь, так что один меховой плащ можно считать, напротив, спасённым.
Когда я возвращаюсь в комнату, Арно уже оделся и действительно встал. Впрочем, до возвращения в первоначальное положение, то есть до падения на пол, остаётся немного - я едва успеваю его подхватить, и, судя по отсутствию сопротивления, это верная тактика.
Гостиная всего в паре десятков шагов по коридору. В каждом уважающем себя замке есть подземный ход, а то и не один - под Васспардом вполне можно заблудиться и умереть с голоду; по всей вероятности, подобное случилось с тем беднягой, чьи кости мы с Джастином нашли когда-то на одном из нижних уровней. В Альт-Вельдере всё проще - ход единственный, зато начинается прямо в камине. Нетривиальное решение, поэтому довольно удачное.
Я нажимаю на верхний левый булыжник, и боковая стенка, замаскированная под каменную кладку, неохотно отъезжает в сторону. За ней, на расстоянии пары локтей, обнаруживается ещё одна стена, на этот раз совершенно настоящая.
- Опусти ногу, и нащупаешь ступеньку, - объясняю я Арно. - Падать особо некуда, но лестница винтовая, так что будь осторожнее.
Он кивает и, не теряя времени, начинает спускаться. Самое время: снаружи уже раздаётся конское ржание и голоса; говорят на дриксен, слов не разобрать, но говор "гусей" ни с чем не спутаешь.
Я тоже нахожу ступеньку, выпрямляюсь и нажимаю на камень - снова верхний левый, только уже с этой стороны. То есть пытаюсь нажать, потому что тот и не думает реагировать на мои, надо сказать, довольно серьёзные усилия. Дверь не закрывается.
Проклятье!
Вряд ли Ирэна не проверяла подземный ход - при том, что вражеская армия находилась в нескольких хорнах. Да и в мирное время тоже; запускать хозяйство не в её привычках. Значит, нужно сосредоточиться и подумать.
До вчерашнего дня я был в Альт-Вельдере всего один раз, лет шесть назад, вскоре после свадьбы Августа и Ирэны. Тогда же Август по просьбе Джастина показал нам потайную дверь и проводил нас вниз. На обратном пути я сам надавил на камень; тело запомнило, как это делается...
Стоп. Шесть лет назад я был несколько ниже.
И один из булыжников, теперь расположенный примерно на уровне моего плеча, действительно легко поддаётся.
Дверь медленно становится на место, столб света из гостиной всё истончается, истончается, и наконец исчезает совсем.
Продолжение от 01.04Я не зря усомнился в способности Ирэны допустить беспорядок на вверенной ей территории: факел находится именно там, где нужно, чтобы не искать его в полной темноте. Достаточно только руку протянуть. Чиркнув огнивом, я спускаюсь вниз... ну, как вниз - лестница состоит всего из десятка ступенек. Пламя бросает пляшущие отсветы на голые каменные стены и на Арно, присевшего, а скорее, упавшего на пол. Виконта бьёт дрожь, и это понятно: здесь прохладнее, чем в доме.
Кольцо для факела тоже находится; обеспечив таким образом какое-никакое, а освещение, я подсаживаюсь к Савиньяку сзади и укутываю нас обоих просторным меховым плащом. Одежда Августа, как и её хозяин, не отличается впечатляющими размерами, так что приходится тесно прижаться друг к другу, что небесполезно: от меня, надо полагать, тоже какое-то тепло исходит, вопреки распространённому мнению об "отмороженности" одного отдельно взятого полковника армии Талига. От Арно-то уж точно - спустя несколько минут мне становится жарко, а ещё через некоторое время и виконта перестаёт колотить.
- ...Судя по всему, только что уехали, - внезапно доносится до нас на удивление отчётливый голос какого-то из дриксов. - Прикажете догнать?
- По здешним лесам? Вряд ли это имеет смысл. А утренние следы?
- Целый отряд, ушёл по тракту в направлении Придды.
- Что ж, оно и к лучшему...
Похоже, офицер со своим порученцем. Причём не из нижних чинов - слишком уверенно и спокойно говорит.
- Какие будут распоряжения, господин полковник?
Точно, угадал.
- Размещайтесь. Всё не в болоте ночевать.
- Слушаюсь.
- И да, если кто надеялся позаимствовать какие-нибудь ценности хозяев, пусть оставят надежду. Постарайтесь донести эту информацию как можно доходчивее.
- Слушаюсь, господин полковник!
- Странно, - шепчет более-менее пришедший в себя Арно, тоже прислушивавшийся к беседе, - что это они?
- Не знаю, - честно говоря, я надеялся, что речь зайдёт о том, надолго ли они здесь засели и собираются ли утром уходить, но увы. - Ты как?
- Я в порядке, - закусывает удила Савиньяк.
Кто бы сомневался. Некоторые люди предпочтут умереть, но не признаться в собственной слабости, даже временной и вызванной объективными причинами. И, в принципе, я их понимаю. Это трудно - труднее, чем стиснуть зубы и усилием воли перехватить власть над непослушным телом. Но перехватить-то можно, а вот попробуй её удержать...
- Что ж ты делаешь, Зараза? - внезапно интересуется Арно. - Ты меня ни с кем не перепутал?
Леворукий и все его кошки! Только сегодня утром вспоминал о своих предательских руках - и надо же. Одна из них ведёт себя вполне прилично - послушно придерживает полы плаща. Зато вторая, которой я прижимаю к себе виконта, пока хозяин задумался и отвлёкся, успела распоясаться. Хорошо ещё, что машинальные поглаживания достались всего лишь животу Савиньяка, а не...
А впрочем, почему бы и нет?
Если я правильно понял Арно, он был только за некоторое углубление нашей дружбы. А больным нужны положительные эмоции - едва ли не сильнее, чем лекарства.
Так что я позволяю вконец обнаглевшей конечности нырнуть за пояс штанов виконта, чтобы убедиться в правильности своих предположений. Савиньяк судорожно выдыхает; каждое его движение... да что там движение, стук сердца - и тот отдаётся у меня внутри, словно колокольный звон.
- Прекрати, - довольно твёрдо заявляет он. - Мне не нужно подачек.
- Ты о чём? - я почти касаюсь губами мочки уха, вокруг которого полукольцом обвилась потемневшая, влажная от пота, но всё равно золотящаяся в свете факела прядь.
- Можно подумать, ты не понимаешь... Жалости или одолжения - не надо. Переживу.
- А если ни то, ни другое? Можно?
Вопрос из разряда риторических; собственно, я и не прекращал его ласкать - легко, почти невесомо, насколько это возможно, не снимая штанов. Но раздеваться сейчас точно не время. К тому же Арно ещё может сказать "нет". Похоже, я его недооценивал: физических сил почти нет, десяток шагов, несколько ступенек - и упал, где стоял, зато силы отказаться от того, чего давно хотел, откуда-то взялись.
Вернее, почти отказаться. Молчание - ни "да", ни "нет" - сменяется еле слышным, сквозь стиснутые зубы, стоном, когда я чуть сжимаю пальцы. А значит, всё правильно и всё можно.
Секс - интересная игра. Иногда даже лучше, когда выигрывает другой, это тоже удовольствие - чувствовать дрожь чужого тела, ловить рваные вдохи и выдохи, а потом - шептать "тише" и целовать горячие губы, помогая заглушить рвущийся наружу вскрик...
Остаток пути, вернее, основная его часть - ещё одна лестница вниз и показавшийся бесконечным проход, хоть и каким-то чудом не залитый водой, но всё же слишком узкий, чтобы идти по нему рядом, поддерживая, - так выматывают Арно, что, увидев наконец постель, он падает на неё ничком и засыпает, не раздеваясь. Приходится стаскивать с него сапоги. Собственноручно, хотя никто не мешает позвать слуг, добравшихся раньше и без приключений. Но отчего-то не хочется. Утихшая было тревога за вновь проявившего изрядную выдержку теньента вгрызается куда-то внутрь острыми зубами, напоминая, что положительные эмоции - это, конечно, хорошо, но вот с покоем, прописанным лекарем, дела пока обстоят не очень.
Утро, впрочем, разбивает её в пух и прах: вопреки моим опасениям, Савиньяку зримо лучше, он с удовольствием уплетает хлеб, предусмотрительно захваченный с собой нашим поваром, и мясо из запасов Ирэны. Жар почти спадает, то есть мой собственный лоб всё ещё прохладнее, но уже ненамного. Травяной отвар подействовал? Или организм, уяснивший, что поблажек ему не будет, предпочёл раскаяться и встать на путь исправления?
Может быть, и вчерашняя терапия под камином немного помогла. По крайней мере в это хотелось верить. Иначе зачем, почти решившись разорвать одну связь, тут же вступать в другую?
Меня происшедшее, надо признаться, тоже не оставило равнодушным. Лёгкое, чуть щекотное возбуждение бродило под кожей, не мешая сохранять ясность мыслей. Пока не мешая. Но кто знает, что будет, когда – если – наши отношения продолжатся…
- Чувствую себя ужасно грязным, - жалуется Арно после обеда, съеденного с не меньшим энтузиазмом, чем завтрак. – Как будто не валялся в постели, а добирался без остановок в Торку. Из Фельпа. Здесь есть шанс как-нибудь помыться?
- Думаю, да, - Ирэна не могла не позаботиться о такой возможности, обустраивая убежище для себя. И точно – корыто вполне подходящего размера обнаруживается, а запаса дождевой воды хватит на целый полк. Согреть несколько вёдер несложно, и вскоре комната наполняется горячим паром.
Савиньяк, не спеша вылезать из-под одеяла, кусает губы, смотря в сторону. Стесняется? Глупо. Впрочем, имеет право.
- Я покину тебя на некоторое время, - действительно нужно навестить Альт-Вельдер, поинтересовался, уехали ли незваные гости или решили задержаться. Не то чтобы я видел смысл в возвращении туда, скорее наоборот – когда Арно окончательно выздоровеет, нам, раз уж так получилось, следует как можно быстрее добраться до армии. Но и замок, оставленный в моём распоряжении, оставлять без присмотра не след.
На улице снова дождь. Если даже мне при виде этой картины хочется взвыть, то что же чувствуют более эмоциональные люди? Грей, бедняга, тоже не в восторге: ему приходится долго выбирать место для каждого шага, чтобы не поскользнуться и не свалиться в какой-нибудь овраг. «Гусиный» полковник был как нельзя более прав, отказавшись соваться в здешние леса, вряд ли его люди ездят сплошь на морисках, способных пройти по ещё не воде, но уже не земле. Может быть, именно поэтому он не спешит покидать гостеприимный замок – между зубцами донжона маячит наблюдатель, хорошо заметный на фоне светло-серого неба, да и из-за крепостной стены доносятся звуки, со всей определённостью свидетельствующие о том, что дриксы всё ещё в Альт-Вельдере.
Я отступаю назад, под прикрытие развесистых крон. По дороге обратно начинает темнеть – то ли сумерки, то ли просто на невидимое солнце набежала тучка посолидней, - и для того чтобы найти затерявшийся в лесной чаще дом, приходится приложить некоторые усилия.
В комнате Арно жарко, угли в камине ещё не погасли. Сам Савиньяк сидит в постели и читает; видеть его с книгой непривычно, даже несмотря на недавний разговор. И только потянувшись посмотреть, чем же увлечён виконт, я понимаю, что без плаща, в спешке сборов оставленного в замке, промок насквозь – несколько капель с манжеты падают на одеяло.
- По-моему, теперь у тебя есть шанс свалиться. И мы застрянем здесь до конца войны, - больной довольно резво вскакивает с кровати и начинает расстёгивать мой колет. От этого порыва - странного, неожиданного, - становится тепло не только снаружи, но и внутри. Как будто я могу себе позволить расслабиться до такой степени...
Или всё же могу?
Рубашка, тоже мокрая, отправляется вслед за колетом, и только тогда Арно отдёргивает руки, словно обжёгшись.
Он выглядит уже совсем неплохо, если так пойдёт и дальше, вскоре мы сможем вернуться в армию. Где всё будет иначе.
Не отводя взгляда, я ловлю влажную от соприкосновения с моей кожей ладонь и возвращаю её на место. На несколько очень долгих мгновений Савиньяк совсем перестаёт дышать, потом сглатывает и решительно обнимает меня за шею.
- Я ничего не могу обещать, - собственный голос отчего-то звучит словно бы издалека.
- Я знаю. Иди сюда...
Пейринг: приддоньяк
Рейтинг: R
Предыстория: уже почти год назад, сразу после выхода "Заката", я написала на хот-фест стрррашно депрессивную фигульку. Позже замахнулась на сиквел,
А вот теперь, похоже, таки срослось :) Хот-фестовский миник будем считать прологом. :)
Читать дальше
Требовательный стук в дверь раздаётся на рассвете. Я выскальзываю из-под одеяла, с полузакрытыми глазами попадаю ногами в штанины, а руками - в рукава.
- Проклятье, - сквозь сон бормочет Савиньяк, укрываясь с головой.
- Это может быть что-то важное, - дверь открывается вовнутрь - очень удачно, если не распахивать во всю ширь, кровать в поле зрения визитёра не попадёт.
Я поворачиваю ключ... и застываю на месте, будто громом поражённый.
- Спрутище! - виконт Сэ, уже практически похороненный и оплаканный, от души хлопает меня по плечу, улыбаясь во весь рот. Вот зараза!
- Рад видеть вас живым и здоровым, теньент, - привычные "официальные" слова сами прыгают на язык. - Признаться, не ожидал...
- Среди дриксов тоже встречаются неплохие парни, - как, как он умудряется разговаривать и улыбаться одновременно? - Мы с Каном вывели одного на курган - ну, когда я к ним попал, он и помог мне бежать. Но я потом подробнее расскажу. Не знаешь случайно, где Эмиль? Его порученец сказал, что пообещал молчать даже под пыткой...
- Арно! - от богатырского рыка наконец проснувшегося маршала Юга вздрагивают оконные стёкла, белокурый вихрь срывается с постели и сграбастывает брата в объятия. Разумеется, не соизволив хоть что-нибудь на себя накинуть. Я тихонько прикрываю дверь: картина слишком интересная, чтобы позволить любоваться ею каждому проходящему по коридору. Могут и оценить по достоинству. Виконт Сэ-то уж точно сейчас оценит.
И верно: выбравшись из рук Эмиля помятым, не не сломленным, Арно медленно переводит взгляд со старшего брата, натягивающего подштанники, на изрядно разворошённую постель и в последнюю очередь на меня. Слишком широкая рубашка не находит лучшего момента, чтобы сползти с плеча. Ну конечно, толком не проснувшись, я схватил первую попавшуюся. Не свою.
На высоких скулах расцветают пятна румянца. Да-да, теньент, вы поняли всё правильно, поздравляю. Ну и Создатель с вами. Можете обвинить меня ещё в чём-нибудь, на здоровье. Главное, что вы живы, а со всем остальным как-нибудь разберёмся.
- Встретимся в столовой, - наконец обретает дар речи Арно и ретируется от греха подальше - в прямом смысле. Я снимаю рубашку, протягиваю маршалу:
- Не думаю, что виконту следует знать об ультиматуме и вашем решении.
- Без вас бы не догадался, - встряхивает головой одевающийся Эмиль, сейчас чем-то похожий на мориска - не жителя Багряных земель, а коня - красивого, быстрого... и непредсказуемого. Он тянет меня к себе, сукно мундира неприятно колет обнажённую кожу. - Валентин.
Поцелуй совсем не такой, как вчера: просто губы скользят по губам, прощаясь, - мягко, нежно и благодарно.
Ещё бы "спасибо" сказал, жеребец.
Нервный смех рвётся наружу и таки вырывается, но только тогда, когда эхо шагов Савиньяка стихает в коридоре. От вчерашней безуспешной попытки напиться осталось полбутылки "Слезы"; плеснуть в бокал, проглотить залпом, не почувствовав вкуса... Привести себя в порядок, застегнуться на все пуговицы и спуститься вниз, являя собой неизменный образ ледяного полковника.
Изрядно трещащий по швам из-за некоторых... оленей.
Как ни странно, Арно быстро отходит от утреннего потрясения и даже вытаскивает меня после ужина в таверну. Городок, в котором расположилась на постой соединённая Западно-Южная армия, основная масса жителей покинула с месяц назад, узнав о взятии Доннервальда, остались только те, кому терять было нечего, или же наоборот - кто при отъезде рисковал потерять слишком много. Хозяин "Толстого кота" явно относился ко второй категории: оберегая свои погреба, он не двинулся с места - и не прогадал. По крайней мере пока.
Местное вино по сравнению с кэналлийским, привезённым Эмилем, кажется кислым, но рассказ о похождениях героического виконта в тылу врага стоит пары бокалов. Кажется, плен таки научил Савиньяка-младшего не лезть на рожон очертя голову, а оценивать ситуацию адекватно. Что ж, это, безусловно, к лучшему. Иметь двух братьев-маршалов иногда совсем не полезно для здоровья...
Задумавшись об особенностях характера некоторых отдельно взятых теньентов и о причинах таких особенностей, я пропускаю момент, когда разговор от дел военных сворачивает в сторону дел мирных.
Ну, как разговор... преимущественно монолог Арно.
- Что, прости?
- Она из Фельпа, говорю... - виконт вдруг замолкает, испуганно глядя на меня.
Ах да, Эмиль женится. И Сэ, вспомнив сцену, которую застал утром, думает, что затронутая тема мне неприятна.
Сохранить бесстрастное выражение лица удаётся с трудом, но если я впридачу к внезапно обретённой личной жизни ещё и рассмеюсь, это будет слишком сильным ударом по представлениям теньента об окружающем мире.
- Судя по гравюрам Карраччи, Фельп - красивый город, - я поправляю перстень, чуть не покинувший меня в бою у Мельникова луга. Возможно, вместе с рукой.
- Ох, о главном-то я и забыл, - Арно хлопает себя по лбу. - Как Гирке? Жив?
- Жив. И, похоже, в ближайшее время намерен остаться таковым, - всё-таки от Савиньяков не одни неприятности. - Я уже выразил тебе свою признательность, но не грех и повторить...
- А я просил Райнштайнера передать мои извинения, если у меня самого не будет возможности. Он передал?
- Нет, - бергер считал похороны виконта преждевременными, и, как всегда, оказался прав. - Видимо, он усомнился в отсутствии у тебя возможности сделать это самостоятельно.
- В таком случае прошу прощения, - выдыхает Арно.
Очень хочется уточнить, за что, и пусть вспомнит и "двойного предателя", и прочие нелестные характеристики моей персоны, за которые, в общем-то, извинений недостаточно, но...
Он и так сегодня не слишком-то похож на себя-прежнего. Есть вещи, которые ни для кого не проходят даром.
- Принято. И давай больше не будем об этом.
Только вечером, ложась спать, я вспоминаю о фельпской вдове Франческе, которая скоро станет графиней Лэкдеми. Подушка ещё хранит слабый запах волос Эмиля, и от мысли, что минувшая ночь, скорее всего, не повторится, внезапно становится очень пусто. И холодно.
Снова усилившийся дождь монотонно барабанит по стеклу.
* * *
Смерч, вышедшая из берегов Эйвис и затянувшееся ненастье превратили в болото не только Мельников луг, но и, кажется, всю Южную Марагону. Дороги развезло так, что в некоторых местах грязь доставала до бабок коней. Армия здесь не пройдёт, и гадать не нужно, даже Бруно, в последнее время специализирующийся на неожиданностях, не в силах протащить обозы по вот этому вот, называемому сушей разве что по недоразумению.
К худу ли, к добру...
- Поворачиваем? - шляпа виконта Сэ, трагически обвисшая, роняет прозрачные капли. Впрочем, они все выглядят не лучше.
- Ты проехал именно здесь? Что там дальше?
- Мост через реку. Только он почти затоплен...
Имеет ли смысл удостовериться, посмотреть своими глазами? Или Арно сочтёт это за недоверие к его словам?
В любом случае здесь искать нечего.
- Поворачиваем, - решаю я под, кажется, слышный слитный облегчённый выдох всего разъезда.
- Где-то рядом владения графа Гирке? - спрашивает Савиньяк на обратном пути.
- Чуть восточнее, ближе к Придде.
- Скучаешь по дому?
- Смотря что считать домом.
- Место, где тебя ждут.
- В данный момент нас ждут в штабе. А если ты про Ирэну... мы и раньше нечасто виделись.
Генерал Ариго собирался отправить его после сражения вывезти сестру в Васспард, но стихия имела по этому поводу своё мнение: сначала разлившаяся река преградила путь, а потом стало ясно, что не только обоз, но и карета застрянет на такой дороге. Впрочем, у дриксов шансов добраться до Альт-Вельдера тоже не было - и не будет, пока не закончатся дожди.
Южная армия успела пройти очень вовремя: неделей-другой позже - и им пришлось бы возвращаться в Акону. Впрочем, неделей-другой раньше - и, возможно, потери у Мельникова луга оказались бы не столь велики...
Но к чему думать о том, что случилось бы, если бы?
- Послушай, - Арно мнётся и кусает губы, - я хотел спросить... Закатные твари!
- Где?
- У меня в голове. Ладно, не обращай внимания. Пустое.
Значит, обо мне и Эмиле. Странно, но, похоже, виконта эта проблема занимает больше, чем обоих непосредственных участников. Поражён тем, что его брат оказался не чужд гайифского греха? От скользкой твари и предателя-то чего ещё и ожидать.
Попробовать объяснить? Или пусть разбираются сами?
Да и как тут объяснишь?
- Здесь, здесь и здесь пройдёт лёгкая кавалерия, не без труда, но пройдёт. В остальных местах - разве что вплавь.
- Проклятье, - маршал Юга взъерошивает льняную шевелюру. - Такое впечатление, что Райнштайнер прав.
- Слова господина барона иногда бывают странными, но никогда - необдуманными.
- Да уж понял, - решительно отвлёкшись от карт, Эмиль удостаивает меня взглядом. - Раздевайтесь, что ли, полковник.
Все силы уходят на то, чтобы удержать на лице непроницаемое выражение, и только через несколько секунд я понимаю, что он на самом деле имел в виду. Плащ промок насквозь, колет под ним тоже - местами. Многими, честно говоря.
Сам Лэкдеми в одной рубашке; еле-еле скорее тлеет, чем горит, камин, не столько обогревая, сколько прогоняя сырость. Весёлые искры в чёрных глазах словно бросают вызов: боишься меня?
Разве что себя. И то - не то чтоб боюсь.
- У вас здесь часто такое бывает? - Эмиль кивает на окно. Я наконец решаюсь избавиться от колета, повесив его на спинку стула, поближе к огню.
- На моей памяти - ни разу. Несколько лет назад лето действительно выдалось дождливым, но солнечные дни тоже случались, и дороги успевали высохнуть.
- Генерал Райнштайнер считает, что мы нарушили древний запрет, воюя на Изломе, и некие силы решили вот таким образом разделить армии. Похоже то ли на правду, то ли на нянькины сказки. Что вы скажете как Повелитель взбесившейся стихии?
- На правду похоже больше. Но если я прикажу тучам разойтись, они вряд ли послушаются.
- Жаль, - сделав каких-то полшага, Савиньяк внезапно оказывается слишком близко, и я с трудом заставляю себя не отшатнуться. - Было бы удобно.
- Прошу прощения, господин маршал.
- Вы уже называли меня по имени.
- При иных обстоятельствах, - главное сейчас - не вспоминать, при каких.
- Что мешает превратить имеющиеся обстоятельства в иные?
- Отсутствие необходимости.
- Вы всегда делаете только то, что необходимо? - Эмиль по-прежнему смеётся - одними глазами, но это лучше, чем тот пустой взгляд. Гораздо лучше.
Между нами меньше бье, и кажется - останься я в колете, тот высох бы от одного жара его тела.
- В первую очередь.
- К чему же призывает вас долг прямо сейчас?
- К благоразумию. Привыкнув к неофициальному обращению наедине, легко ошибиться на людях.
- Вы можете ошибиться? Не верю.
- Тем не менее исключать такую возможность не стоит, - я тоже улыбаюсь - одними губами. - Мы оба недооценили виконта Сэ.
- Вернее, его способность выходить сухим из воды, - ворчит Эмиль, бросая взгляд на койку Арно. Свободных комнат в городке не осталось, и Лэкдеми приютил брата, благо места хватало.
- Удача - немаловажная вещь, а на войне - особенно.
- Вы так считаете?
- А вы, господин маршал?
- "Господину маршалу", как вы выражаетесь, так считать непозволительно. На удачу можно надеяться, но не полагаться.
- А вы всегда делаете только то, что позволительно?
- Как вы уже могли убедиться, это несколько не так, - агатовые искры загораются ярче, горячая ладонь ложится мне на плечо, и воздух внезапно исчезает. Весь.
Ещё не поздно отступить, сославшись на какие-нибудь дела, вот только изображать из себя недотрогу уж точно поздно. Да и не хочется, если честно. Совсем не хочется.
Даже шага вперёд делать не нужно, достаточно лишь податься навстречу... похоже, эта гениальная мысль приходит нам в головы одновременно: стукнуться зубами не очень-то романтично. Зато весело. И о мгновенно промелькнувшей вспышке радости от того, что и Эмиль, получается, тоже не против продолжения, думать не обязательно. По крайней мере сейчас.
Впрочем, какая-то часть сознания всё же всплывает на поверхность из омутов затягивающего сладкого морока, когда в место, что пониже спины, упирается край стола.
- Стоп, - с трудом выдыхаю я.
- Что-то не так? - маршальская длань застывает у пояса штанов. Как же невовремя!
- Карты. Чернильница.
- Ызарги их заешь, - Савиньяк, прищурившись, изучает диспозицию, видимо, прикидывая, что быстрее - обезопасить шедевры топографии или переместиться на кровать, но его размышления прерывает стук в дверь. - Кто?
- Порученец генерала Ариго, - судя по голосу, Арно раздражён. Можно понять: в конце концов, это и его комната тоже.
Проскользнув между Эмилем и злокозненным краем стола, я снимаю со спинки стула свой колет.
- Я могу ошибиться, - тихо, чтобы услышали только мы двое. - Например, забыть запереть дверь на ночь.
Лэкдеми кивает и отодвигает щеколду.
- Ты чего закрываешься?.. - Арно входит быстрым шагом и, увидев меня, словно налетает на невидимую преграду.
- Я могу идти, господин маршал? - холодно осведомляюсь я.
- Да, полковник. Благодарю вас.
...Сознание раздваивается - одна часть смотрит на происходящее словно со стороны, в шоке и ужасе, а другая...
Другой нет до неё никакого дела.
- Не молчите, не на допросе у дриксов, - шепчет Эмиль, двигаясь невыносимо медленно.
Не выдержав, я фыркаю:
- А они допрашивают... именно так?
- Предположим. И что бы вы предпочли в данной ситуации - выдать пару военных тайн, чтобы пытка закончилась, или держаться до последнего?
- Разумеется, держаться до последнего... ох!
Савиньяк почти ложится на меня, оказываясь одновременно очень близко - снаружи и очень глубоко - внутри. Приступ паники растворяется в поцелуе; я слишком долго никого не подпускал к себе, чтобы с ходу привыкнуть к подобной близости, пусть даже только телесной.
- Ну наконец-то хоть какая-то реакция, - Эмиль переводит дыхание и... так же медленно выходит.
Бровь сама собой ползёт вверх.
- Поворачивайтесь. Нет, не так, на бок, - командует маршал. - А то от одного взгляда на вашу кислую физиономию у меня всё опускается.
Конечно, ничего у него не опускается: член, намазанный невесть откуда взятым маслом, блестит в свете свечей и стоит навытяжку, как на параде. Но я предпочитаю оставить комментарии при себе. Тем более что так - не видя лица - действительно легче, не физически, с этим-то всё в порядке, а... эмоционально, что ли. Легче позволить себе даже не застонать - вскрикнуть в подушку, когда движение навстречу вознаграждается вспышкой мучительного удовольствия и возбуждение захлёстывает с головой.
В прошлый раз всё было совсем по-другому - для чего-то, а не просто так, не просто потому, что хочется почти невыносимо, вопреки привычке не потакать желаниям тела... впрочем, логическую базу под свои ощущения я подведу потом, а сейчас уверенно берут верх ощущения иные, тоже не очень-то привычные, но гораздо более приятные. Настолько, что подушка оказывается спасением - и для меня, и для соседей. Ну, зато Эмиль доволен - реакция имеет место.
Этим, несомненно, есть смысл воспользоваться.
- Почему я? - спрашиваю, когда он заканчивает вытираться, тихонько мурлыча.
- Сказал же уже - вы мне нравитесь. Нечасто попадаются крепости, даже находясь внутри которых, всё равно чувствуешь себя за воротами, - он отбрасывает полотенце и падает обратно на жалобно скрипнувшую постель. - Не пойду к себе. Лень, да и Арно всё равно в курсе. Вы не против?
- Не против, - кровать узкая, спать на ней можно только в обнимку. Что ж, очередное упражнение на привыкание к близости, в общем-то, постороннего человека. - Кстати, об Арно. Вы не пытались с ним поговорить?
- Наоборот, - перегнувшись через меня, Савиньяк задувает свечи. - Он пытался поговорить со мной. Сразу после своего триумфального возвращения.
- И что вы ему сказали?
- То, что и думал тогда.
- Что один раз не считается?
- Ага, что-то в таком духе. Но вы, герцог, настолько соблазнительны... - сладкий зевок переходит в негромкое сопение: на этот раз маршал засыпает не просто моментально, а ещё и на полуслове.
Счастливая способность.
Впрочем, я тоже проваливаюсь в сон - быстро и глубоко.
Утро начинается... ну конечно, со стука в дверь. Кто бы сомневался. Полковник Придд никому не нужен, в отличие от маршала Савиньяка.
Уже открывая, я понимаю, что стук был слишком робким для Арно. И точно - на пороге стоит переминающийся с ноги на ногу порученец Эмиля, явственный северянин, и при этом - кэналлийский рэй. Странное сочетание.
- Простите, что беспокою, - а глаза у него хорошие - прозрачные и ясные, - но генерал Ариго ищет господина маршала, и я подумал, что...
- Правильно подумали, - к чему скрывать очевидное? Один ли, двое ли в курсе - какая разница, тайна так или иначе уже не тайна. - Благодарю... за сообразительность.
Покраснев, порученец порывисто кивает.
- Разрешите идти?
- Разрешаю.
Мимолётный соблазн разбудить Эмиля поцелуем одерживает убедительную победу над слабо сопротивляющимся здравым смыслом; наказание не медлит воспоследовать - меня опрокидывают обратно в постель. С более чем ясными намерениями.
Жаль, очень жаль...
- Вас разыскивает генерал Ариго. И, насколько я его знаю, он не успокоится, пока не разыщет.
- Я слышал, - вздыхает Савиньяк, неохотно убирая руки. - И какая нелёгкая понесла меня в маршалы? Оставался бы генералом... или нет, лучше капитаном, не приходилось бы отвлекаться в самый интересный момент.
Он одевается, осторожно выглядывает в коридор и, видимо, никого там не обнаружив, исчезает.
Я тоже привожу себя в порядок и спускаюсь к завтраку. Ариго, уже, похоже, удовлетворивший свой интерес к общению с Эмилем, мрачно жуёт бутерброд. Заметив меня, он хлопает ладонью по стулу, стоящему рядом.
- Восточный разъезд так и не вернулся. Я ждал их вчера к вечеру, но увы...
За окном раздаётся глухое рычание: дождь перешёл в грозу. Тем, кто прошедшей ночью остался без крыши над головой, не позавидуешь. Впрочем, бывают неприятности и посерьёзней непогоды.
- Возможно, имеет смысл отправить ещё один - на их поиски?
- Уже. Я порекомендовал маршалу Лэкдеми марагонцев как знающих эти места, но он решил послать своих южан.
Слово "южане" в устах генерала звучит странно. Как будто бы говорящий не совсем понимает, что за люди живут на юге и зачем они там живут.
Нелегко принять новое начальство после стольких лет тёплых отношений со старым. Смог бы он сам смириться с кем-то, назначенным на место Ариго? Не внешне, а в душе?
"Пойдёте ко мне в авангард? Да или нет?"
Есть вещи, которые не забываются.
"А если этим кем-то станет один маршал, большой любитель чужих постелей?" - ехидно вопрошает внутренний голос, тот самый, что ночью ужасался происходящему. Чем-то напоминающий голос отца.
Словно ему в ответ, в дверях появляется Эмиль. Горячая волна прокатывается по телу, почти как после глотка подогретого вина, только снизу вверх. Остаётся порадоваться благоприобретённому самоконтролю - ещё не хватало выдать себя лишним словом или взглядом.
У Лэкдеми, по всей вероятности, таких проблем нет: кивнув в ответ на приветствия, он осматривает зал и направляется к Арно. Которого я, честно говоря, и не заметил. О чём они говорят, мне, конечно же, не слышно, но виконт, похоже, снова не в лучшем настроении.
И я таки решаю влезть не в своё дело.
- Добрый день. Я задолжал тебе бутылку вина.
- Когда? - энтузиазма по поводу моего визита на его лице не заметно, но я всё же захожу в комнату.
- Несколько дней назад.
- Это когда мы в местную таверну ходили? Раньше я такой мелочности за тобой не замечал...
- Дело не в деньгах, дело в принципе. Долги нужно отдавать даже в том случае, если их размер не впечатляет, - я ставлю бутылку на стол, на котором вчера чуть было не...
Нет. Не думать об этом. Не сейчас.
Арно достаёт бокалы, разливает.
Чем дольше молчишь, тем труднее потом заговорить, но Савиньяк смотрит в сторону и не спешит разрушить повисшую тишину.
- Послушай, что происходит?
- Где?
- Не "где", а "с кем". С тобой.
- Ничего, - когда не умеющие врать люди пытаются это делать, почти всегда выходит немного жалко. Но не сейчас - изображая удивление, Арно таки взглянул на меня, и на мгновение мне показалось, что я падаю в чёрную бездонную пропасть.
Нет, постельные похождения брата вряд ли могут вызвать такую реакцию. Может, что-то произошло в плену? Но в утро возвращения он был бодр и весел, всё началось уже потом...
Додумать мысль я не успеваю - опять стучатся.
- Это тебя, - виконт отступает от двери, в проёме которой маячит всё тот же порученец маршала.
На сей раз меня ищут в комнате Эмиля. Какая прелесть.
- Господин полковник, вас срочно вызывают на совет. Вернулся восточный разъезд.
- Признаю, я ошибался, не настояв на том, чтобы вы вывезли графиню в безопасное место, - Ариго кусает ус.
Восточный разъезд действительно вернулся. Но не весь. Они нарвались на отряд дриксов - почти у Ной-Вельдера, всего в нескольких хорнах от границы владений Гирке. Конечно, по нынешним дорогам и хорна - приличное расстояние, и всё же...
Впрочем, Ирэна может постоять за себя. Гибель родителей стала для нас хорошим уроком, может быть, для неё даже в большей степени, чем для меня. Но Ариго это объяснять бесполезно - если такие люди принимают на себя ответственность за кого-либо, то целиком и полностью, включая чад, домочадцев и, возможно, домашних животных подопечного.
- Мой генерал, я прошу разрешения взять с собой своих людей.
- Берите кого хотите, но чтобы ваша сестра в возможном районе военных действий не болталась. Лучше поздно, чем... слишком поздно.
- Слушаюсь. Когда прикажете выезжать?
- Чем раньше, тем лучше.
- Утром, - вмешивается Савиньяк. - До темноты как раз доберётесь. Ночевать в болоте - то ещё удовольствие. И так уже добрый полк слёг с лихорадкой, лекари с ног сбились, не хватало ещё и вам свалиться.
Упоминание о лекарях наводит на мысль о Гирке. Проклятье, со всеми этими оленями я совсем забыл о раненом Августе. Придётся отложить разговор с Арно до возвращения, если к тому моменту виконт не разберётся со своими проблемами самостоятельно.
Отдав распоряжения насчёт завтрашнего отъезда, я направляюсь в лазарет, под который переоборудовали губернаторский особняк - самое большое здание в приютившем нас городке. Судя по рассказам местных, его хозяин уехал одним из первых; скорее всего, он просто раньше остальных узнал о подходе дриксов.
Мэтр Лизоб здесь и, как всегда, бодр и деятелен.
- Только, прошу вас, не позволяйте полковнику много говорить. Улучшение может оказаться временным, - "радует" он меня.
Впрочем, мэтр - известный перестраховщик, но это лучше, чем лекарь, склонный преуменьшать размер опасности. Собственно, и больным поступать подобным образом не следует, но кого-кого, а Гирке, к счастью, не упрекнёшь в неосмотрительности, хотя выглядит он лучше, чем несколько дней назад. И тем не менее я предпочитаю не озвучивать непосредственную причину завтрашней поездки в Альт-Вельдер.
Как выясняется, правильно.
- Спокойной ночи, граф, и скорейшего выздоровления.
- Подождите... - Август хрипит, откашливается, но упрямо продолжает: - Передайте Ирэне... что я её люблю.
- Хорошо, - сползшее одеяло сырое на ощупь; скоро мы все здесь отрастим хвосты и станем найери. Вернее, найерами, учитывая половую принадлежность наличного состава обеих армий.
Какая-то глупость на эту тему снится мне уже под утро, после другой глупости - незапертой двери и попыток убедить самого себя, что перед выездом на рассвете нужно спать, а не ждать кого бы то ни было. Тем более что "кто бы то ни было" ничего не обещал. Сон мгновенным проблеском вспоминается, когда я уже собираюсь выходить. Очень некстати - видеть полковника Придда, давящегося смехом, не стоит никому, во имя общего душевного спокойствия.
Впрочем, в коридоре темно. И тихо. Только уже почти у выхода от стены отделяется вполне узнаваемая тень.
- Тс-с, - шепчет Эмиль, увлекая меня в крохотный чулан, набитый хламом бывших - и, надеюсь, будущих - хозяев. За крохотным пыльным окошком почти у потолка начинает светать, серый сумрак позволяет видеть очертания предметов, не больше.
- Доброе утро, господин маршал.
- Ваши люди только начинают собираться. У нас есть около получаса, если вы, конечно, не против провести полчаса здесь...
Не дожидаясь ответа, горячие губы прижимаются к шее, и я невольно вскидываю подбородок, освобождая пространство для манёвра. Руки, тоже словно сами по себе, привычно обнимают Савиньяка за плечи... уже "привычно"?
Поездка оказывается очень вовремя: ещё немного, и эта во всех смыслах слова случайная связь могла бы стать уже не случайной. Людям свойственно привязываться к тем, кого подпустили слишком близко, особенно если ранее такого опыта в их жизни не было. Где-то я об этом читал, а теперь приходится узнавать на практике. Ну то есть не то чтобы прямо приходится...
Колет уже расстёгнут, рубашка задрана до подмышек, и Эмиль подбирается к поясу штанов. Полчаса - совсем немного, да и смысл тянуть, если всё в полной боевой готовности?
Кровь становится вином, потом стекает вниз, словно норовя вырваться на волю. Ещё недавно я и подумать не мог, что буду воспринимать такие вещи - тише, тише, не приведи Чужой, кто-то услышит, - как само собой разумеющееся, но одна ночь изрядно сместила границы представлений о дозволенном и недозволенном. Если маршал не считает зазорным что-то делать, значит, так надо.
Или просто я наконец-то, на двадцатом году жизни, научился доверять?
В итоге совсем тихо всё-таки не получается. Савиньяк встаёт, облизываясь, как сытый кот, я тянусь к его губам и понимаю, что... ну да, он-то ещё возбуждён.
- Вас будут искать, - тихо напоминает Эмиль, когда я склоняюсь к его паху - оказать ответную любезность.
- Полчаса ещё не прошло.
А может, и прошло. Неважно. Все проблемы отходят на второй план, кроме одной - куда деть зубы. Но чем сложней задача, тем увлекательнее поиск решения, так что вскоре деликатное молчание сверху сменяется звуками, со всей определённостью свидетельствующими, что я на правильном пути.
- Вы быстро учитесь, - отдышавшись, Лэкдеми застёгивает штаны.
- А вот теперь меня точно будут искать. Разрешите идти, господин маршал? - я позволяю себе лёгкую, почти невесомую улыбку.
- Свободны, полковник, - фыркает Эмиль. - Впрочем, стойте. Арно попросился с вами, и мы с Ариго его отпустили, так что не удивляйтесь пополнению. По-моему, он, как и многие, мается от безделья, так что пусть немного развеется. Надеюсь, вы не против?
- Отнюдь.
Теньент действительно обнаруживается среди "лиловых", скучковавшихся под навесом у денника. Дождь, для разнообразия, еле моросит, зато ветер чуть не сбивает с ног. Савиньяк-младший кажется более бледным, чем обычно... но когда это найери отличались здоровым цветом лица?
И снова смех сдержать удаётся с большим трудом. Я давно не видел снов, тем более таких дурацких - будто бы Эмиль таки пришёл, а у меня хвост, - да и этот нужно как можно скорее выкинуть из памяти, чтобы окончательно не выйти из тщательно продуманного образа человека хладнокровного и невозмутимого.
Солнце бледным пятном проглядывает из-за мчащихся туч.
* * *
К счастью, до Альт-Вельдера дриксы действительно не добрались.
- Господа, прошу вас, размещайтесь, - Ирэна вежлива и холодна. Как обычно. - Ужин подадут через час. Валентин.
Я прохожу за ней в кабинет, любуясь локоном, продуманно "упавшим" на изящную шею. Одна, в глуши, в двух шагах от линии фронта, - для кого она надевает шёлковое платье, укладывает волосы и застёгивает цепочку кулона - неброского, но с аметистом чистейшей воды? Для себя? Для зеркал? Для мужа, который тоже в двух шагах, но словно бы за полстраны?
Слуга ставит на стол поднос. "Змеиная кровь". Это правильно - "Вдовья слеза", которую предпочитала тогда ещё виконтесса Альт-Вельдер, сейчас чересчур... символична.
- Граф идёт на поправку, - сообщаю я. Тонкие пальцы чуть вздрагивают, но вино в бокале безмятежно-спокойно.
- Благодарю за хорошую новость. Несколько десятков человек мокли под дождём целый день, чтобы мне её сообщить?
- Отнюдь. Ирэна, почему ты не уехала?
- Ты знаешь не хуже меня, что в этом замке я в безопасности.
"Замок"... Дом внутри крепостной стены, так вернее. Одной стены. И разросшийся сад прямо под ней. С точки зрения обороноспособности ничего нелепее и придумать невозможно. Но сестра сейчас говорит о другом.
- И тем не менее я вынужден настаивать на твоём отъезде в Васспард. Позавчера наш разъезд столкнулся с дриксами в нескольких хорнах отсюда.
- Возможно. К Альт-Вельдеру они не приближались.
Скорее всего, так и есть: высокий донжон даёт возможность наблюдать за окрестностями, и по тракту никто не проедет незамеченным. Ирэна достаточно разумна для того, чтобы не преуменьшать опасности... но и для того, чтобы её не преувеличивать.
- Карета по таким дорогам не проедет, так что бери с собой только самое необходимое. Я надеюсь, что через некоторое время ты сможешь вернуться.
Она не поджимает губы, не хмурится. Ледяная маска спокойствия, сквозь которую сквозит упрямство. Очень узнаваемо. Гирке после смерти, несомненно, попадёт прямиком в Рассветные сады - долгое общение с членами нашей семьи весьма способствует выработке в организме такой добродетели, как терпение.
- Это... инициатива Августа? - спрашивает Ирэна, допив вино.
- Нет, генерала Ариго. И мой приказ как главы Дома.
Возможно, разговор получается слишком прямолинейным, но... до Васспарда по грязи, да ещё и с женщинами - сама сестра неплохая наездница, чего не скажешь о служанках, - добираться не меньше недели. Почти столько же - обратно. Конечно, если погода не улучшится, соединённая Юго-Западная армия легко обойдётся без полковника Придда. Но должен же этот проклятый дождь когда-нибудь кончиться!
- Хорошо, - наконец соглашается припёртая к стенке графиня.
- Когда ты будешь готова выехать?
- Если нужно - завтра утром.
Я ловлю кисть в пене кружев, прикасаюсь губами к бледным пальцам. Почти идиллическую сцену прерывает появление служанки.
- Прошу прощения, но там ищут господина герцога - какому-то теньенту дурно...
- Лихорадка, - пожимает плечами лекарь, чем-то похожий на мэтра Лизоба - наверное, выражением глаз, привыкших к виду чужих смертей. - У нас её называют болотной, лучшее лечение - травяной отвар, тепло и покой. Организм молодой, здоровый, должен справиться.
Профиль Арно на фоне вышитой подушки кажется совсем восковым, тающим от жара. Как он вообще доехал до Альт-Вельдера? Не иначе, на одном самолюбии. Мне стоило бы догадаться, что его бледность и неразговорчивость в дороге может быть вызвана не загадочными личными проблемами. Или не только ими.
- Виконт может остаться здесь, - Ирэна поднимается, шелестя юбками. - Прости, мне нужно отдать распоряжения об отъезде.
Неделя туда, почти столько же - обратно... и всё это время я не буду знать, что с ним.
Но, с другой стороны, Ариго ни словом не обмолвился о том, что полковник Придд должен доставить сестру в Васспард лично.
После ужина я прошу задержаться капитана Майена, который принимает назначение командующим эскортом графини не моргнув глазом. "Слушаюсь, господин полковник", - и всё. Будь я на его месте, отреагировал бы точно так же. Впрочем, начинал Майен в личной гвардии герцога Вальтера, больше десяти лет назад, так что у него имелось достаточно времени, чтобы в полной мере освоить манеру держаться, принятую в нашем Доме.
Порой от неё так хочется избавиться, но это всё равно что изменить себе. Или просто - изменить себя?
"К тому же где бы ты сейчас был, если бы не сумел достоверно заморочить головы псевдо-Ракану и его присным?" - ехидно вопрошает голос отца, слышный только мне.
Притворяться я действительно научился неплохо. Кажется, воевать тоже.
Осталось научиться жить.
- Прошу прощения, господин герцог, - лекарь, задремавший в кресле, вскакивает и осоловело хлопает глазами.
- Как чувствует себя виконт?
- Пришёл в себя, выпил отвар, - в комнате действительно пахнет травами, остро, горько, но вместе с тем как-то умиротворяюще, - и уснул.
- Хорошо. Вы тоже можете отдохнуть.
За окном темно; тихий шелест дождя, тепло и прошлая почти бессонная ночь приводят к тому, что глаза закрываются сами собой. Как я когда-то сказал Эмилю? "Армия многому может научить, в том числе и засыпать в любых условиях"?
Кресло предательски удобное, и я проваливаюсь в тяжёлую мутную дрёму, периодически выныривая на поверхность и падая обратно, пока - в один из моментов полупробуждения - не замечаю, что ресницы Арно вздрагивают.
Он медленно поворачивает голову. Золотистые прядки, прилипшие ко лбу, кажутся тёмными, а губы, наоборот, бледными.
- Прости, - шепчет он, сфокусировав взгляд на мне, - я не думал, что так получится...
Кто б сомневался. Если бы грядущие неприятности можно было предугадать, мы бы жили совсем в другом мире. Возможно, безупречно прекрасном. Но может статься, что и наоборот.
- Сейчас тебе следует думать о своём здоровье, - я ставлю кувшин с отваром на жаровню - подогреть; запах трав, выветрившийся было, снова повисает в воздухе.
- Гадость, - Арно смешно морщит нос, но честно пытается приподняться. Приходится ему помочь, почти так же, как когда-то делала моя няня, твёрдо решившая во что бы то ни стало влить в заболевшего ребёнка полезную отраву: подсунуть руку под подушку и притянуть к себе.
Ощущение, как будто обнимаешь горячую печь: если бы в комнате было холодно, одно присутствие в ней Савиньяка решило бы эту проблему. "Организм молодой, здоровый, должен справиться"...
Должен.
Но не все и не всегда поступают так, как должно.
Зверски растоптав еле проклюнувшиеся ростки паники, я осторожно возвращаю допившего отвар Арно вместе с подушкой на место.
- А ещё? - отдышавшись, спрашивает он.
- Ты же говорил: "гадость".
- Я передумал.
Пахнет зелье действительно довольно приятно, и я решаю попробовать - исключительно в познавательных целях, чтобы понять, где правда. Удержать напиток во рту удаётся с трудом; только контроль над лицевыми мышцами позволяет не выплюнуть этот кошмар сразу же, причём неважно куда.
- Ты уверен? - переспрашиваю я, наконец проглотив.
Арно опускает ресницы в знак согласия. Странно. Хотя... может быть, он просто хочет побыстрее поправиться? Ответственное отношение к своему здоровью, несомненно, похвально, и я повторяю процедуру приведения виконта в полусидячее положение.
На этот раз он пьёт ещё медленнее, так что рука, его придерживавшая, успевает изрядно затечь. А потом засыпает - ещё не выпустив кружку. По всей видимости, это у Савиньяков семейное.
Мне тоже удаётся немного подремать в кресле. Мог бы, конечно, и до своей комнаты добраться, никто и ничто не мешало. Кроме страха потери иллюзорного контроля над ситуацией, пока она - вот здесь, на глазах.
Похоже, убегая от одной привязанности, даже толком не оформившейся, я упустил из вида другую. И ещё двоих, вместе с Эмилем оставшихся в расположении Юго-Западной армии.
А любая привязанность - это слабость. Тем более на войне...
- Ты уверен, что я не доберусь до Васспарда, если сопровождающих окажется хотя бы на несколько человек меньше? - Ирэна иронично поднимает бровь при виде отряда, в полном составе дисциплинированно выстраивающегося перед крыльцом. Под тем же дождём, будь он неладен.
- Напротив, я уверен, что доберёшься. Но мне так будет спокойнее.
А точнее, не настолько стыдно за то, что, по сути, бросаю сестру на произвол судьбы. Но Арно я сейчас нужнее.
- На всякий случай: про камин в гостиной помнишь?
- Помню. Верхний камень слева.
- Ну, теперь и мне спокойнее, - в дорожном платье она выглядит так же великолепно, как и в шелках, только... чуть проще. Такую, пожалуй, можно и обнять перед расставанием. То есть можно было бы, если бы не несколько десятков чужих глаз. - Надеюсь, твой друг скоро поправится.
- Спасибо. Подожди, - проклятье, чуть не забыл! - Август просил передать, что он тебя любит.
Мы с Ирэной похожи - чтобы это понять, достаточно взглянуть в зеркало, - и, как выясняется, не только внешне. Нас обоих выдают руки. Ожидая эмоций от собеседника, люди прежде всего смотрят в глаза, поэтому желающим скрыть что бы то ни было следует в первую очередь научиться владеть своим лицом. А пальцы можно спрятать или занять чем-нибудь, да и то не обязательно, если, конечно, не хочешь обмануть очень проницательного человека. Или - такого же, как ты.
Вряд ли в данном случае мы играем в старую игру "умолчи - догадайся" сознательно, скорее по привычке, давно ставшей второй натурой. Если не первой. Но я всё же снова успеваю заметить, что известия о муже Ирэне по меньшей мере небезразличны.
- Передай Августу, что я его жду. И неважно, где, - она решительно ступает под дождь и принимает из рук конюха поводья своей мориски.
В сером дневном свете Арно выглядит совсем неживым; хорошо, что хоть дышит громко, и не захочешь, а сразу услышишь. Да и не спит, как оказывается: шевелится под одеялом и открывает глаза.
- Привет, - голос слабый, но вполне внятный. Если прислушаться.
- Привет. Как дела?
- Всё болит, - он морщится. - Но лекарь сказал, что это из-за жара.
- Правильно сказал, - я вспоминаю свой детский опыт похожей болезни. - И теперь не уснуть, да?
- Угу, - одеяло снова подчиняется необходимости отчитываться о движениях лежащего под ним тела. - Слушай, ты же много читал. Расскажи что-нибудь интересное, а то совсем тоскливо.
Ничто не способно вернее загнать собеседника в тупик, чем подобная просьба. Не то чтобы у меня большой опыт общения просто так, от скуки, скорее наоборот, но я действительно об этом читал, а теперь приходится убедиться в верности сведений, почёрпнутых из книг.
- Что конкретно?
- Не знаю, - а вот глаза у Савиньяка очень даже живые и... злые? Да, пожалуй. Любое выздоровление - результат сражения с собственным телом, а в сражении редко удаётся сохранить хладнокровие. - Есть же у тебя любимая история? Или хотя бы была когда-то.
- Была, - примерно тогда же, когда и болотная лихорадка, так что сегодня у меня есть шанс вспомнить детство фактически в полном объёме. - Про одного из моих предков.
- Уж не Валериана ли Пенью?
- А ты откуда знаешь?
- Ты будешь смеяться, но я её тоже читал. Ментор сказал, что эта книга для взрослых, так что я её нашёл и изучил - под покровом ночи, разумеется.
Маленький Арно в длинной ночной рубашке, со свечой, крадущийся в библиотеку, - картина, достойная кисти Диамни Коро. Так вот как, значит, менторам приходится пробуждать у некоторых интерес к классике.
Хотя книга действительно не очень-то детская.
- Меня, честно говоря, больше интересовали описания битв, чем, эээ... - виконт даже чуть розовеет.
Ну, если смущается, значит, жить будет.
- Чем запутанные отношения стратега с женой и любовником? - подсказываю я. - Честно говоря, меня тоже. Но и остальное я никогда не пролистывал.
- Похоже, некоторые книги учат... не тому, чему нужно бы, - Арно переворачивается на бок, некоторое время пытается устроиться поудобнее, после чего возвращается в первоначальное положение.
Значит, всё-таки осуждает. Что ж, глупо было надеяться на иное.
- Если ты жалеешь, что назвал меня другом, это легко исправить, - нелегко, на самом-то деле, но куда я денусь.
- Что? - Савиньяк хлопает глазами. - При чём здесь ты?
Прояснить вопрос я не успеваю - появляется слуга с миской бульона. Почти вся челядь уехала вместе с Ирэной, в доме остались всего четыре человека: конюх, двое мальчишек, попеременно дежуривших на башне, и помощник кухарки, впрочем, и сам готовящий вполне сносно, судя по запаху.
- Обед готов, монсеньор.
- Благодарю. Тебе помочь?
Судя по внешним проявлениям, Арно выдерживает борьбу с собой - по счастью, не слишком долгую.
- Да. Если тебе не трудно.
Кормить больных - явно не моё призвание, но при должной собранности и целеустремлённости человек может справиться с чем угодно. По крайней мере постельные принадлежности не пострадали, да и Савиньяк не выглядел недовольным, хотя глотал бульон безо всякого энтузиазма, впрочем, и без отвращения. Остатки отвара он выпил так же равнодушно, и я бы в очередной раз поддался панике: теньент Сэ, не реагирующий на окружающее, - это ни в какие ворота не лезет, если бы не чувствовал, что тело в моих объятиях не настолько горячее, как вчера. Похоже, жар спал. Ненамного, но всё же.
- Так кого ты имел в виду? - пытаюсь я продолжить разговор. - Эмиля?
- Я... плохо умею притворяться, - Арно кусает губы, - поэтому и поехал с тобой. Рано или поздно кто-нибудь из вас догадался бы, в чём дело, и лучше ты, чем Миль.
- Почему?
- Старшие братья - это не всегда хорошо. Особенно когда они имеют обыкновение успевать первыми...
Два и два складываются в моей голове не сразу - уж слишком неожиданным выходит результат.
- Я себя имел в виду. И думал, что ты меня за один намёк на дуэль вызовешь. А вышло... так, как вышло.
- Давно? - дурацкий вопрос, конечно.
- Ты меня ещё в Лаик раздражал, - Савиньяк отворачивается к стенке. - А теперь забудь об этом разговоре.
Легко сказать "забудь". То есть способ прогнать из головы все лишние мысли, разумеется, прекрасно известен - сосредоточиться на деле, но дела, как назло, под рукой не оказывается, приходится сосредоточиться на обеде, а потом навестить библиотеку, потому что Арно преспокойно спит. Переложил проблему с больной головы на здоровую - в прямом смысле - и теперь наслаждается заслуженным отдыхом. А я не могу даже в текст вчитаться - слова вроде бы и знакомые, а их смысл ускользает.
Впрочем, оно и к лучшему. Что бы ни говорил виконт, забывать о нашем разговоре я не собираюсь, хотя это было бы легче всего, а вот над тем, что делать с полученной информацией, следует подумать. Межчеловеческие отношения - одна из немногих вещей, которым трудно научиться по книгам, то есть по тем книгам, которые я читал. Наверняка существуют и другие, но если я вместо того, чтобы исполнять свои непосредственные обязанности, запрусь в библиотеке, генерал Ариго этого точно не поймёт.
И, пожалуй, не только он...
- Монсеньор! - в комнату влетает один из мальчишек, дежуривших на донжоне. - Там отряд. Довольно большой. Едут сюда. Похоже, дриксы!
Очень вовремя, Леворукий бы их побрал.
Хорошо, что Ирэна успела уехать. И плохо, что мы не успеем, потому что у Арно всё ещё жар, а ветер и дождь вряд ли улучшат его состояние. Вот ухудшить могут, с высокой вероятностью.
- Подробнее. Сколько человек и на каком расстоянии?
- Примерно столько же, сколько было с вами, в полухорне. То есть, пока я спускался, они наверняка успели подъехать ближе.
Значит, здесь будут через четверть часа...
- Собирайте всех, уходите в лесной дом. И уводите лошадей.
Глаза мальчишки загораются: ну ещё бы, вряд ли ему приходилось ездить на морисках. Хотя не такой уж он и мальчишка - лет четырнадцать-пятнадцать. Если разобраться, я немногим старше.
- Монсеньор, а вы?
- Мы проберёмся подземным ходом. Надеюсь, о том, что всё делать нужно максимально быстро, напоминать не нужно?
- Слушаюсь!
Убежал - только пятки засверкали. Ну и хорошо.
Савиньяк, разбуженный нашими голосами, недовольно щурится. Попробует предложить обороняться вшестером или глас разума всё же победит?
В принципе, в Васспарде с его четырьмя воротами и фактически неприступными стенами у нас был бы шанс. Небольшой, но всё же. И исторический прецедент - пару сотен лет назад горстка защитников таки не впустила в замок более чем десятикратно превосходящие силы противника. Но и то их количество несколько превышало то, что мы имеем на данный момент. Раз этак в несколько.
- Я... сейчас встану, - Арно действительно приподнимается на локтях, а потом медленно садится, но одеяло откидывать не спешит. То ли стесняется, то ли мёрзнет. Кстати, последнее предположение вполне реально - мне при лихорадке всегда было холодно.
- Одну минуту, - надеюсь, Август простит разграбление его гардероба... хотя, с другой стороны, дриксы вряд ли оставят от хозяйского добра хоть что-нибудь, так что один меховой плащ можно считать, напротив, спасённым.
Когда я возвращаюсь в комнату, Арно уже оделся и действительно встал. Впрочем, до возвращения в первоначальное положение, то есть до падения на пол, остаётся немного - я едва успеваю его подхватить, и, судя по отсутствию сопротивления, это верная тактика.
Гостиная всего в паре десятков шагов по коридору. В каждом уважающем себя замке есть подземный ход, а то и не один - под Васспардом вполне можно заблудиться и умереть с голоду; по всей вероятности, подобное случилось с тем беднягой, чьи кости мы с Джастином нашли когда-то на одном из нижних уровней. В Альт-Вельдере всё проще - ход единственный, зато начинается прямо в камине. Нетривиальное решение, поэтому довольно удачное.
Я нажимаю на верхний левый булыжник, и боковая стенка, замаскированная под каменную кладку, неохотно отъезжает в сторону. За ней, на расстоянии пары локтей, обнаруживается ещё одна стена, на этот раз совершенно настоящая.
- Опусти ногу, и нащупаешь ступеньку, - объясняю я Арно. - Падать особо некуда, но лестница винтовая, так что будь осторожнее.
Он кивает и, не теряя времени, начинает спускаться. Самое время: снаружи уже раздаётся конское ржание и голоса; говорят на дриксен, слов не разобрать, но говор "гусей" ни с чем не спутаешь.
Я тоже нахожу ступеньку, выпрямляюсь и нажимаю на камень - снова верхний левый, только уже с этой стороны. То есть пытаюсь нажать, потому что тот и не думает реагировать на мои, надо сказать, довольно серьёзные усилия. Дверь не закрывается.
Проклятье!
Вряд ли Ирэна не проверяла подземный ход - при том, что вражеская армия находилась в нескольких хорнах. Да и в мирное время тоже; запускать хозяйство не в её привычках. Значит, нужно сосредоточиться и подумать.
До вчерашнего дня я был в Альт-Вельдере всего один раз, лет шесть назад, вскоре после свадьбы Августа и Ирэны. Тогда же Август по просьбе Джастина показал нам потайную дверь и проводил нас вниз. На обратном пути я сам надавил на камень; тело запомнило, как это делается...
Стоп. Шесть лет назад я был несколько ниже.
И один из булыжников, теперь расположенный примерно на уровне моего плеча, действительно легко поддаётся.
Дверь медленно становится на место, столб света из гостиной всё истончается, истончается, и наконец исчезает совсем.
Продолжение от 01.04Я не зря усомнился в способности Ирэны допустить беспорядок на вверенной ей территории: факел находится именно там, где нужно, чтобы не искать его в полной темноте. Достаточно только руку протянуть. Чиркнув огнивом, я спускаюсь вниз... ну, как вниз - лестница состоит всего из десятка ступенек. Пламя бросает пляшущие отсветы на голые каменные стены и на Арно, присевшего, а скорее, упавшего на пол. Виконта бьёт дрожь, и это понятно: здесь прохладнее, чем в доме.
Кольцо для факела тоже находится; обеспечив таким образом какое-никакое, а освещение, я подсаживаюсь к Савиньяку сзади и укутываю нас обоих просторным меховым плащом. Одежда Августа, как и её хозяин, не отличается впечатляющими размерами, так что приходится тесно прижаться друг к другу, что небесполезно: от меня, надо полагать, тоже какое-то тепло исходит, вопреки распространённому мнению об "отмороженности" одного отдельно взятого полковника армии Талига. От Арно-то уж точно - спустя несколько минут мне становится жарко, а ещё через некоторое время и виконта перестаёт колотить.
- ...Судя по всему, только что уехали, - внезапно доносится до нас на удивление отчётливый голос какого-то из дриксов. - Прикажете догнать?
- По здешним лесам? Вряд ли это имеет смысл. А утренние следы?
- Целый отряд, ушёл по тракту в направлении Придды.
- Что ж, оно и к лучшему...
Похоже, офицер со своим порученцем. Причём не из нижних чинов - слишком уверенно и спокойно говорит.
- Какие будут распоряжения, господин полковник?
Точно, угадал.
- Размещайтесь. Всё не в болоте ночевать.
- Слушаюсь.
- И да, если кто надеялся позаимствовать какие-нибудь ценности хозяев, пусть оставят надежду. Постарайтесь донести эту информацию как можно доходчивее.
- Слушаюсь, господин полковник!
- Странно, - шепчет более-менее пришедший в себя Арно, тоже прислушивавшийся к беседе, - что это они?
- Не знаю, - честно говоря, я надеялся, что речь зайдёт о том, надолго ли они здесь засели и собираются ли утром уходить, но увы. - Ты как?
- Я в порядке, - закусывает удила Савиньяк.
Кто бы сомневался. Некоторые люди предпочтут умереть, но не признаться в собственной слабости, даже временной и вызванной объективными причинами. И, в принципе, я их понимаю. Это трудно - труднее, чем стиснуть зубы и усилием воли перехватить власть над непослушным телом. Но перехватить-то можно, а вот попробуй её удержать...
- Что ж ты делаешь, Зараза? - внезапно интересуется Арно. - Ты меня ни с кем не перепутал?
Леворукий и все его кошки! Только сегодня утром вспоминал о своих предательских руках - и надо же. Одна из них ведёт себя вполне прилично - послушно придерживает полы плаща. Зато вторая, которой я прижимаю к себе виконта, пока хозяин задумался и отвлёкся, успела распоясаться. Хорошо ещё, что машинальные поглаживания достались всего лишь животу Савиньяка, а не...
А впрочем, почему бы и нет?
Если я правильно понял Арно, он был только за некоторое углубление нашей дружбы. А больным нужны положительные эмоции - едва ли не сильнее, чем лекарства.
Так что я позволяю вконец обнаглевшей конечности нырнуть за пояс штанов виконта, чтобы убедиться в правильности своих предположений. Савиньяк судорожно выдыхает; каждое его движение... да что там движение, стук сердца - и тот отдаётся у меня внутри, словно колокольный звон.
- Прекрати, - довольно твёрдо заявляет он. - Мне не нужно подачек.
- Ты о чём? - я почти касаюсь губами мочки уха, вокруг которого полукольцом обвилась потемневшая, влажная от пота, но всё равно золотящаяся в свете факела прядь.
- Можно подумать, ты не понимаешь... Жалости или одолжения - не надо. Переживу.
- А если ни то, ни другое? Можно?
Вопрос из разряда риторических; собственно, я и не прекращал его ласкать - легко, почти невесомо, насколько это возможно, не снимая штанов. Но раздеваться сейчас точно не время. К тому же Арно ещё может сказать "нет". Похоже, я его недооценивал: физических сил почти нет, десяток шагов, несколько ступенек - и упал, где стоял, зато силы отказаться от того, чего давно хотел, откуда-то взялись.
Вернее, почти отказаться. Молчание - ни "да", ни "нет" - сменяется еле слышным, сквозь стиснутые зубы, стоном, когда я чуть сжимаю пальцы. А значит, всё правильно и всё можно.
Секс - интересная игра. Иногда даже лучше, когда выигрывает другой, это тоже удовольствие - чувствовать дрожь чужого тела, ловить рваные вдохи и выдохи, а потом - шептать "тише" и целовать горячие губы, помогая заглушить рвущийся наружу вскрик...
Остаток пути, вернее, основная его часть - ещё одна лестница вниз и показавшийся бесконечным проход, хоть и каким-то чудом не залитый водой, но всё же слишком узкий, чтобы идти по нему рядом, поддерживая, - так выматывают Арно, что, увидев наконец постель, он падает на неё ничком и засыпает, не раздеваясь. Приходится стаскивать с него сапоги. Собственноручно, хотя никто не мешает позвать слуг, добравшихся раньше и без приключений. Но отчего-то не хочется. Утихшая было тревога за вновь проявившего изрядную выдержку теньента вгрызается куда-то внутрь острыми зубами, напоминая, что положительные эмоции - это, конечно, хорошо, но вот с покоем, прописанным лекарем, дела пока обстоят не очень.
Утро, впрочем, разбивает её в пух и прах: вопреки моим опасениям, Савиньяку зримо лучше, он с удовольствием уплетает хлеб, предусмотрительно захваченный с собой нашим поваром, и мясо из запасов Ирэны. Жар почти спадает, то есть мой собственный лоб всё ещё прохладнее, но уже ненамного. Травяной отвар подействовал? Или организм, уяснивший, что поблажек ему не будет, предпочёл раскаяться и встать на путь исправления?
Может быть, и вчерашняя терапия под камином немного помогла. По крайней мере в это хотелось верить. Иначе зачем, почти решившись разорвать одну связь, тут же вступать в другую?
Меня происшедшее, надо признаться, тоже не оставило равнодушным. Лёгкое, чуть щекотное возбуждение бродило под кожей, не мешая сохранять ясность мыслей. Пока не мешая. Но кто знает, что будет, когда – если – наши отношения продолжатся…
- Чувствую себя ужасно грязным, - жалуется Арно после обеда, съеденного с не меньшим энтузиазмом, чем завтрак. – Как будто не валялся в постели, а добирался без остановок в Торку. Из Фельпа. Здесь есть шанс как-нибудь помыться?
- Думаю, да, - Ирэна не могла не позаботиться о такой возможности, обустраивая убежище для себя. И точно – корыто вполне подходящего размера обнаруживается, а запаса дождевой воды хватит на целый полк. Согреть несколько вёдер несложно, и вскоре комната наполняется горячим паром.
Савиньяк, не спеша вылезать из-под одеяла, кусает губы, смотря в сторону. Стесняется? Глупо. Впрочем, имеет право.
- Я покину тебя на некоторое время, - действительно нужно навестить Альт-Вельдер, поинтересовался, уехали ли незваные гости или решили задержаться. Не то чтобы я видел смысл в возвращении туда, скорее наоборот – когда Арно окончательно выздоровеет, нам, раз уж так получилось, следует как можно быстрее добраться до армии. Но и замок, оставленный в моём распоряжении, оставлять без присмотра не след.
На улице снова дождь. Если даже мне при виде этой картины хочется взвыть, то что же чувствуют более эмоциональные люди? Грей, бедняга, тоже не в восторге: ему приходится долго выбирать место для каждого шага, чтобы не поскользнуться и не свалиться в какой-нибудь овраг. «Гусиный» полковник был как нельзя более прав, отказавшись соваться в здешние леса, вряд ли его люди ездят сплошь на морисках, способных пройти по ещё не воде, но уже не земле. Может быть, именно поэтому он не спешит покидать гостеприимный замок – между зубцами донжона маячит наблюдатель, хорошо заметный на фоне светло-серого неба, да и из-за крепостной стены доносятся звуки, со всей определённостью свидетельствующие о том, что дриксы всё ещё в Альт-Вельдере.
Я отступаю назад, под прикрытие развесистых крон. По дороге обратно начинает темнеть – то ли сумерки, то ли просто на невидимое солнце набежала тучка посолидней, - и для того чтобы найти затерявшийся в лесной чаще дом, приходится приложить некоторые усилия.
В комнате Арно жарко, угли в камине ещё не погасли. Сам Савиньяк сидит в постели и читает; видеть его с книгой непривычно, даже несмотря на недавний разговор. И только потянувшись посмотреть, чем же увлечён виконт, я понимаю, что без плаща, в спешке сборов оставленного в замке, промок насквозь – несколько капель с манжеты падают на одеяло.
- По-моему, теперь у тебя есть шанс свалиться. И мы застрянем здесь до конца войны, - больной довольно резво вскакивает с кровати и начинает расстёгивать мой колет. От этого порыва - странного, неожиданного, - становится тепло не только снаружи, но и внутри. Как будто я могу себе позволить расслабиться до такой степени...
Или всё же могу?
Рубашка, тоже мокрая, отправляется вслед за колетом, и только тогда Арно отдёргивает руки, словно обжёгшись.
Он выглядит уже совсем неплохо, если так пойдёт и дальше, вскоре мы сможем вернуться в армию. Где всё будет иначе.
Не отводя взгляда, я ловлю влажную от соприкосновения с моей кожей ладонь и возвращаю её на место. На несколько очень долгих мгновений Савиньяк совсем перестаёт дышать, потом сглатывает и решительно обнимает меня за шею.
- Я ничего не могу обещать, - собственный голос отчего-то звучит словно бы издалека.
- Я знаю. Иди сюда...
Ну, и Лиссабон тоже ничего. И Синтра. И Обидуш. И Томар. И Бом Жезуш дю Монте. И Гимарайнш, несмотря на то что там проходило какое-то мероприятие и набежали толпы народу.